Без иллюзий

Надо отдать должное Бориспольскому – будучи довольно легкомысленным человеком, привыкшим в основном порхать по верхам, он эту языковую власть над миром, над обществом ощущал вполне определенно и потому усматривал в своих занятиях информационно-поисковыми языковыми средствами, как нечто подобное служению культу главного божества в современном научном универсуме знаний. Да, он мог признавать про себя, что Валов – профанатор и такой же халтурщик, как он сам в эпоху подготовки диссертации, но ведь выбрали-то они фундаментально верную ориентацию на тот род занятий, от успехов которых будет прямо зависеть будущность всего человечества. Если с какого-то момента своей деятельности Саша сознательно решил избавить голову от халтуры и начать жизнь честного служителя науки, заботящегося о приспособлении естественных лингвистических средств к пока еще примитивным возможностям технических и программных устройств, привлекаемых к поиску и анализу тестовой информации, то что в этом могло быть плохого? Разве мало пользы людям приносили покаявшиеся грешники? Взять хотя бы пример святого апостола Павла, который первоначально был гонителем христиан. Или пример будущего адмирала Ричарда Берда, который в молодости совершил грех – вылетел со Шпицбергена, откуда должен был стартовать дирижабль «Норге», раньше Амундсена на своем самолете, чтобы принести себе и Америке славу первого покорителя Северного Полюса по воздуху, что, конечно, само по себе не было грехом, а являлось скорее неуместным спортивным соревнованием; грех был в другом – он развернул самолет до того, как достиг Полюса, но по сговору с механиком после благополучного приземления наврал, что над Полюсом был. Правда, публично в этом грехе Ричард Берд так и не покаялся, но это незадолго до своей смерти сделал его механик. Не будучи изобличенным, Берд возглавил воздушные Антарктические экспедиции, действительно впервые достиг по воздуху место Южного Полюса Земли и сделал много ценного и полезного для познания неведомого континента Антарктиды, что и было по справедливости высоко оценено как американскими властями, так и мировым научным сообществом.

И пусть масштабы деятельности Бориспольского и Берда различались достаточно радикально, но суть духовного преображения могла быть в обоих случаях одна – конечно, при условии, что таковое имело место в душе у Саши, хотя почему бы и нет? Мысль об этом занимала далеко не главное место в голове у Горского, а приобрела она больший вес только после того, как Людочка Фатьянова, а затем независимо от нее Саша Бориспольский, предложили ему вернуться на прежнее место в институт Панферова, потому что Люда собиралась стать главным лицом в новом направлении по унифицированным системам документации, а им обоим было очень небезразлично, кто после Фатьяновой займет место заведующего отделом. К тому времени отношения между Антиповым и Горским достигли критической фазы. Этому очень способствовал начальник отделения, в которое входили лаборатория и сектор Михаила, по фамилии Белянчиков.