Без иллюзий

Не зря же Саша вошел в кружок «избранных», воображающих о себе примерно то же, что и Бориспольский. В него входили: бывший директор Бориспольского «сильная личность» доктор технических наук математик Антипов, несомненно ощущающий себя главой кружка, Морис Семенович Волчинский и Александр Маркович Ланцман – все непременные члены оргкомитетов всех всесоюзных конференций по научно-технической информации последках двух десятков лет. Состав был, что надо: Антипов, очень неглупый, но настолько снедаемый честолюбием и завистью, что Господь купировал его таланты, и потому вынужденный довольствоваться только словесным наукообразным модничанием типа провозглашений «теории фреймов», «фазированных информационных пространств» и другой дребеденью в том же роде; Волчинский, раздутый от самомнения до невозможности, воспринимающий себя не иначе, как выдающимся корифеем, тогда как это был всего лишь воздушный шарик, которые никакого труда не стоило проткнуть; Ланцман – человек из всей этой компании казавшийся самым скромным, поскольку он довольствовался просто постоянным присутствием среди делающих себе громкое имя коллег и тем самым делавших имя и ему; и Александр Борисович Бориспольский – среди них самый новенький, самый передовой – как только что отчеканенный червончик – в своем собственном представлении – настоящее украшение кружка самопровозглашенных авгуров от информатики. Михаилу невольно вспомнилось любимое выражение Норы Бернары, взятое из семейной копилки (а там были и преинтересные особы, и в их числе знаменитая парижская актриса и куртизанка Жëдит, которой так восхищался корифей театрального искусства Константин Сергеевич Станиславский, а именно тем, как она с совершенно невинным видом нетронутого целомудрия исполняла совершенно матерные куплеты) – а это была фраза, произносимая по-русски с польским акцентом: «Общество было невелико, но бардзо пожëнно (весьма избранное или знатное): я, Ксендз и две проститутки». По словам Бориспольского, произнесенным, кстати сказать, с чувством глубокой гордости, это «бардзо пожженное общество» собиралось регулярно, там обменивались новостями профессионального плана, вели философско-информационные дискуссии, обсуждая, в частности, книгу Антипова, написанную на эту тему, где он действительно философствовал об информации, (правда Михаил не знал, как именно, и любопытства по этому поводу не испытывал, хотя само это стремление у Антипова одобрял – все-таки пробовал человек самостоятельно до чего-то докопаться). Однако веры в интеллектуальную мощь этого с позволения сказать «ареопага» не было никакой – априори. – «Ну что ж, – подумал Михаил о Бориспольском: Будь-будь в этом кругу, источай лесть в ответ на лесть – это наилучшее средство для подпитки и утоления жажды вознесения над плебсом».