Без крыши

В большом здании давно уже было пусто. Свет в его коридорах не горел. Практически все работники аппарата убыли точно по графику, не задерживаясь в кабинетах ни на минуту. Задержки при новом руководстве не поощрялись: чрезмерное усердие даже будило в начальстве подозрения. Зачем за ту же зарплату нормальный человек будет пересиживать на службе?..

Милиционер на вахте принял у меня ключ, и я привычно пожелал ему спокойного дежурства, когда пробудился мобильник.

– Ты нашу последнюю сводку читал?

То был Онищенко.

– Я не в кабинете.

– Жалко.

– Скажи своими словами.

– Прокуратура начала проверку.

– Проверку чего?

– Фактов, изложенных «Фактами». Про вашего Забегалова и сына.

У меня перехватило дыхание.

– Слышишь меня? Проверяют насчет родственных связей и прочего, – продолжал Онищенко.

– А основание для проверки? – спросил я.

Собкор «Интерксерокса» захихикал.

– Основание – сам факт публикации. Прокуратура по закону имеет полное право.

– Ну, спасибо, – только и ответил я.

– А ты наши сводки не читаешь, – ласково попенял мне коллега.

В кабачке «Синьор Робинзон» играла музыка. По вечерам в будние дни клиентов было немного. Мы вдвоем с Егором сидели в зальчике с бильярдом, за плетёной загородкой, которая изображала часть необитаемого острова. Как обычно, пили пиво. Домой, в пустую и не слишком тёплую квартиру, мне что-то не хотелось.

– Брешут все. Верить вообще никому нельзя, – говорил Егор, закусывая блинчиком с сёмгой. – Думаешь, твой Домашевский на тебя не стучит? Ха! Размечтался…

– Ему-то зачем? – попробовал возразить я.

– А затем, чтобы выслужиться! Чтобы на пенсию не вытурили. Чтобы ещё денег пополучать не за хрен собачий.

У Егора получалось довольно убедительно. И сам он был убедителен по своему обыкновению – с пудовыми кулачищами и живым весом в сто тридцать кило, при росте метр девяносто. Знал я его, можно сказать, с незапамятных времён. Я тогда был начинающим репортером, а Егор тёрся в неформальной тусовке, сражался за экологию и демократию. Стоял на митингах с портретом Ельцина. Потом судьба привела его в помощники к одному депутату, откуда мой приятель пробился в мэрию.

Но во властных структурах Егор не стал засиживаться. Прекратив, по его собственному выражению, маяться дурью, он рванул покорять банковскую сферу. К моменту нашего вечернего разговора за ним уже числился солидный стаж финансиста-практика, и командовал бывший юный демократ целым отделом в кредитном учреждении.

– Вот, по-твоему, чьих это рук дело? – спросил я его уже слегка заплетавшимся языком.

Егор хмыкнул, поддевая вилкой очередной кусок.

– Не знаю. Мутная какая-то история. Я бы даже подумал, что тебя специально подставляют, если бы не эта проверка. Прокуратура просто так ничего не делает.

– Прокуратура? Да она спала года три, не меньше. В упор ничего не видела и видеть не хотела! И про сына, и про махинации в архивах каждая собака в аппарате знала! – я непроизвольно повысил голос, и официантка с любопытством оглянулась на нас.

– Ты сам всё за меня сказал, – спокойно заметил Егор. – Три года спала, а тут – бац! – и проснулась. Кто ее разбудил? Кто сказал «фас»?

– Егор, дорогой, – проникновенно ответил я, хлебнув из бокала, – ты пойми: Забегалов – не та фигура, чтобы палить по ней из главного калибра. Это не политическая величина и не олигарх, у которого хотят забрать бизнес. Его шкурная выгода на сраных этих диссертациях – копейки по меркам серьезных людей.

– Это я понимаю, не беспокойся, – кивнул мой собеседник. – Тут всякие варианты возможны. Может, Хрюшникову твоему сигнальчик сверху подают: мол, ты, товарищ, не очень расслабляйся у себя в парламенте. Помни, благодаря кому ты свою должность получил, и не думай с поводка соскочить. А, может быть, через Забегалова, через его возможное падение, хотят кого-то из настоящих вождей ослабить.

– Кого? – спросил я в упор. – Кобякова?

– Не исключено, – помедлив, серьёзно ответил Егор.

– Вообще, «Факты и комментарии» в такие игры не играют, – я снова отпил из бокала. – Да, дружат они кое с кем в городе, но от областных дел обычно далеки. Может, конечно, их московские акционеры политикой решили позаниматься…

– Или те, с кем они дружат в городе, решили помочь кому-то в области, – ковыряя в зубах, как бы между прочим сказал мой старый знакомый.

От выпитого пива слегка шумело в голове, но меня как будто молнией долбануло. Я хорошо знал, с кем действительно дружит Андрей Бутурлин, но почему-то совсем не подумал об этом в горячке безумного дня.

– Ладно, всё. Хватит о политике, – оборвал мои размышления Егор. – Смотри, какие экземпляры в бильярд играют. Вон с той брюнеткой я бы прямо сейчас познакомился! Не могу, питаю слабость к брюнеткам…

Глава вторая

Утро стрелецкой казни было, конечно, суровее к своим жертвам. Но и сейчас мне мало не показалось. Я потёр ладонью глаза, в которые словно кто-то насыпал песка. Будильник (не «Маяк», но тоже горластый) продолжал выводить рокочущую мелодию. С усилием откинув одеяло, я полез ногами в тапки.