Без крыши

– Не знаю. Отсюда установить невозможно.

Я взялся за голову.

– Бред какой-то… Кому он нужен – взламывать его?! Это что, Пентагон?

– Алексей Николаевич, я простой техник, – начал Пётр Иванович. – И это пока только моё предположение, понимаете? Надо, конечно, ещё проверять. Но мой опыт говорит о том, что это – самый правдоподобный вариант.

– Что же делать? Были такие прецеденты?

– При мне не было. Вы лучше доложите Забегалову, а он решит, кому поручить разбираться. Но на мои слова не ссылайтесь, ладно? Это ведь не подтверждено.

После беседы с Петром Ивановичем я молча допил свой кофе и вернулся в кабинет. Набрал номер Валентина Юрьевича по «вертушке».

– Слушаю вас, – раздался знакомый голос.

– Валентин Юрьевич, доброе утро. Есть разговор на пару минут.

– Поднимайтесь.

На этаже управляющего делами явственно пахло валерьянкой. Запах усиливался по мере приближения к приемной профессора. В самой приемной он сделался просто нестерпимым. Ульяна нервно множила что-то на ксероксе. «Прокламации», – почему-то подумал я. Лариса шепталась с сыном Валентина Юрьевича. При моём появлении они вздрогнули и обернулись.

Для работников аппарата отношения Ларисы и Забегалова-младшего тайной никогда не были. Сам факт наличия Ларисы в приемной управделами злые языки объясняли тем, что Валентин Юрьевич желает более внимательно присмотреться к будущей невестке. Лариса, в свою очередь, доводилась близкой родственницей главе одного из сельских районов.

Я протянул руку Юрию Валентиновичу и увидел лёгкое смятение у него в глазах. Молодой и перспективный архивист был одет, как всегда, с иголочки и на сей раз очень коротко, почти «под ноль», подстрижен. «Обрили уже», – вспомнил я фразу из «Джентльменов удачи». Я задержал взгляд на Забегалове-младшем, и он пожал мою руку. Ощущение было абсолютно таким же, как от рукопожатия с его папой.

Покинув членов семейного совета, я предстал перед его главой.

– У нас ЧП, Валентин Юрьевич, – бодро доложил я.

Валентин Юрьевич явно удивился. Как правило, я уверял его в том, что у пресс-службы дела идут отлично.

– Похоже, взломан мой ящик электронной почты, – пояснил я.

– Парламентский?

– Нет, личный. Но все наши сотрудники знают, что он использовался для деловой переписки, в том числе с редакциями.

Произнося «с редакциями», я особенно внимательно следил за реакцией управляющего делами. Или я ещё мал и глуп, или Забегалов мастерски владел мимикой лица, но уловить хоть что-нибудь необычное я не сумел, как ни старался.

– Вы уверены, Алексей Николаевич?

– По внешним признакам – да.

– Техника вызывали?

– Вызывал. Он ни в чём до конца не уверен, – сказал я, не желая подставлять Петра Ивановича.

Валентин Юрьевич снял трубку «вертушки».

– Вячеслав Алексеевич, зайди ко мне.

Лесных появился тут же, словно стоял и караулил за дверью.

– Алексей Николаевич говорит, что взломан его почтовый ящик, – без предисловий объявил своему второму заму Забегалов. – По-моему, раньше таких случаев в аппарате не было?

Второй зам, насколько я мог судить, растерялся. Его язык жестов, правда, богатством никогда не отличался. Не засуетился Лесных и сейчас, но глаза выдали чиновника. Вячеслав Алексеевич, кажется, был застигнут врасплох и даже несколько напуган. Круг его обязанностей, вообще, не афишировался. Известно было, что входит в них, в том числе, надзор за информационной безопасностью. Лесных говорил мало, улыбался редко, входил и уходил тихо. Мне он всегда напоминал приснопамятного Никифора Мефодьевича. Аурой какой-то, что ли.

– Валентин Юрьевич, если факт подтвердится, то это уголовная статья, – негромко сказал Лесных. – Что говорят техники?

– Это я у вас должен спросить, что говорят техники, – заметил Забегалов. – Вам разве до сих пор не доложили?

Лесных побагровел. Кровь прилила к его большому лбу.

– Сейчас разберёмся, Валентин Юрьевич, – ответил он.

– Разберитесь немедленно и доложите, – приказал управделами. – Алексей Николаевич, я вас вызову.

Заскучать мне и сегодня не дали. Не успел я толком засесть за сводки новостей, как загрохотала внутренняя связь.

– Алексей Николаевич, – по-хамски, как всегда, не здороваясь, выдала мне Светлана Васильевна из приемной вице-спикера Жуликова, – зайдите, пожалуйста, к Сергею Федосеевичу.

Была она старой клюшкой и набитой дурой. Вечно всё путала и забывала – несмотря на то, что записывала в тетрадку. На дверь в кабинет своего шефа ложилась, как на амбразуру, не пуская посторонних и тех, кто без записи. За это качество её, похоже, до сих пор и держали на должности секретаря.