Без надежды на искупление

Ауфшлаг не отрывал взгляда от своего стола.

– Может быть. Отправляйся. Сейчас же.

Вегверфен бросилась прочь из кабинета главного ученого.

Глава 3

Если наш мир определяют иллюзии, то истина существовать не может. Если истины нет, то как может существовать ложь?

Вархайт Эртринкт, философ

В харчевне только и было что четыре стола, круглых, сделанных из брошенных на землю колес от телеги, поверх которых прибито по несколько грубо обструганных досок. Барная стойка представляла собой два больших ящика, соединенных прогнувшимися досками же. Стульями служили перевернутые ящики.

– Великолепно, – произнес Бедект, тяжело опустившись на место за единственным свободным столиком. У него сильно болела спина.

Оглядев заведение, Вихтих фыркнул и громко сказал:

– Выгребная яма.

С полдюжины посетителей повернулись посмотреть на вновь прибывших.

Штелен, как всегда, села напротив Бедекта, поперек возможных подходов к нему, готовая прикрыть ему спину.

Оставшись стоять, Вихтих осмотрелся вокруг, встретившись глазами с каждым из посетителей; он дожидался, пока те не отведут взгляд.

– Выгребная яма, – уверенным тоном провозгласил он. – Кишащая червями, крысами и оскопленными таракашками.

Бедект достал топор, как обычно висевший у него за спиной, и положил на стол. Старые доски простонали от такой тяжести.

– Если хочешь подраться, вали отсюда куда-нибудь. А я намерен посидеть и выпить.

– Но если я устрою драку в другом месте, – убедительным тоном отозвался Вихтих, – то тебя там не будет, и ты не сможешь меня прикрыть. – Видя, что Бедект не шевельнулся, он недовольно проворчал: – Скукотища, – и сел.

– Скучно бывает только скучным людям, – сказал Бедект, не обращая внимания на обиженное непонимание, отразившееся на лице Вихтиха. – Принеси нам эля.

Вихтих перестал разыгрывать обиженного, ничего не сказал и продолжал сидеть, не шелохнувшись. Уставившись на трактирщика, он смотрел на него так долго, пока тот не смутился под тяжелым взглядом мертвых глаз Вихтиха. Ни разу не моргнул молодой фехтовальщик. Менее чем через минуту на столе у них уже стояли три высокие кружки теплого эля.

По четыре пинты каждому. Потом дверь харчевни открылась, и порыв сухого ветра нанес пыли им в кружки и в глаза. Бедект услышал, как заворчали все остальные посетители, до того момента осторожно хранившие молчание. Не желая встретиться взглядом с Вихтихом, они старались вообще не смотреть на всю эту троицу. Даже трактирщик принес свежие кувшины, не глядя никому в глаза и не произнося ни слова.

Штелен, проморгавшаяся от пыли, посмотрела на дверь.

– Проклятая жрица, – проворчала она.

Вихтих повернулся, чтобы взглянуть на женщину в дверях, и с видом ценителя кивнул.

– А вот и что-то вкусненькое, – громко произнес он.

Бедект с удовольствием наблюдал за потрясением фехтовальщика, когда молодая женщина не вздрогнула и не отошла подальше, а направилась прямо к их столику. «Чудно. Еще одна чокнутая жрица старается спасти наши пропащие души». Будь у нее хоть малейшее представление о том, что они за люди, она бы развернулась и убежала.

– Приветствую вас, путники. – Жрице, одетой в длинный балахон пыльного цвета, явно было не больше двадцати. Она стояла у их стола, ничуть не боясь и не смущаясь.

Бедект рассмотрел ее, пытаясь представить, что скрывается под одеждами, и его ничуть не беспокоило, не вызовет ли у нее неловкости такое разглядывание.

– Путники, говоришь?

– Я видела, как вы приехали верхом, – ответила она. Если его внимание ей и досаждало, то ей удавалось блестяще это скрывать. – В Унбраухбаре не так много жителей.

– В этой выгребной яме, – поправил ее Вихтих.

Жрица признала замечание, слегка склонив голову.

– Где бы вы ни были, вы там и существуете. Мы определяем нашу реальность.

Бедект, с удовольствием наблюдавший смущенный взгляд Вихтиха, решил ответить ей в том же ключе. Это поможет чем-то занять время, да к тому же, пожалуй, помешает двум его товарищам вцепиться друг другу в глотку.

– Мне знакома эта философия.

– Геборене Дамонен, – произнесла жрица. – Вы о нас слышали.

– Слышал как о философии, а не как о религии, – ответил Бедект.

От эля забивавшая его нос слизь размягчилась, и, закрыв одну ноздрю грубым грязным пальцем, он высморкал на пол изрядное количество соплей. Облегчение оказалось непродолжительным – его носовые пазухи быстро заполнились снова.

Жрица подняла бровь, глянув на лужицу соплей, и продолжила:

– Философия и религия во многом одно и то же. Меня зовут сестра Вегверфен. Можно к вам присоединиться?

Опередив Вихтиха, ответил Бедект:

– Конечно. – Возможно, присутствие жрицы заставит молодого фехтовальщика какое-то время держаться подальше. Бедект устал от самовлюбленных шуток Вихтиха. Пусть уйдет Вихтих, и тогда Бедект скажет ей, чтобы проваливала.

Штелен и Вихтих нервно заерзали на своих деревянных ящиках. «Если мне повезет, то они оба от нее смоются, и я смогу немного побыть в покое».