Без надежды на искупление

– Именно это и спасает нас от вашего Кёнига Ферамера, – огрызнулась Штелен, сплюнув на стол между ними. – А то бы человек с такой манией величия уже правил бы всем миром.

– Фюримера, – исправила жрица. – Если бы Кёниг страдал манией величия, он был бы просто еще одним гефаргайстом из многих. Его иллюзии лежат выше таких мелочей. Своей верой он творит богов.

– Иллюзию богов, вы хотите сказать, – отметила Штелен.

– Да в чем же разница?

Бедект почесал бугорок со шрамом, жалкий остаток своего левого уха.

– Другие последуют вашему примеру.

– Конечно. Но мы будем первыми и сделаем это правильно. Другие постараются слепить своих богов, но осуществят это второпях и непродуманно. Наш бог продуман. Морген будет первым среди новых богов.

Морген. Бедект, стараясь запомнить имя, бросил мимолетный взгляд на Штелен и увидел, что она едва заметно кивнула ему, намекая, что понимает его.

– Вы дали мне богатую почву для размышлений. Ваша вера распространится.

– Мы становимся сильнее с каждым новым последователем. – Жрица тепло улыбнулась и на этот раз в самом деле протянула руку и тронула его за плечо. – Люди приходят к нам, потому что знают, что их вера, их надежды и мечты сформируют нашего бога. Идеи несут в себе силу, и этот замысел обладает могуществом. Мы станем величайшей религией в мире. Мы объединим все человечество верой в одного бога, бога, которого мы все породили. Кёниг предсказал это. – Она встала и поклонилась. – Было приятно с вами поговорить, вижу, что вы культурные и образованные люди. – На это Бедект только хмыкнул, но никак не прокомментировал. – Приглашаю вас в любое время прийти в городской храм, и мы поговорим еще. Благословенны будут те, чья вера сотворит будущее.

– Я приду к вам. Но уже поздно. Штелен проводит вас до храма, так будет безопаснее.

* * *

Штелен появилась из-за стола.

– Прошу вас, – проговорила она самым искренним тоном, на который была способна, – проходите сюда, милая госпожа. Времена сейчас опасные, так что я провожу вас домой.

«Один черт разберет, что задумал Бедект. Какая польза от этой полоумной церковной девки с промытыми мозгами? Скоро выясню», – решила Штелен. Она так часто действовала по его наводке, что знала: обычно за его указаниями что-то стоит, и, как правило, что-то выгодное. Для нее, по крайней мере.

Штелен бросила взгляд через плечо, выводя жрицу из харчевни. Бедект выглядел бледным и жалким. Он дышал открытым ртом и то и дело ковырял обрубок уха, как будто у него там что-то застряло. «Глупый старый пердун». Вздумай он умереть от какой-нибудь стариковской болезни, и она сама убьет его.

Сучке-жрице, похоже, было приятно, когда Штелен открыла и придержала для нее дверь. Ей нравилось, как Штелен помогает ей обойти незаметные в темноте выбоины на дороге. Жрице, кажется, понравилось даже, когда Штелен прижалась к ней своим тощим телом. Штелен, конечно, знала, что она не красавица, но в ней была та упругость, которая некоторых возбуждает. Жрице было несомненно приятно, когда Штелен, хрипло ворча, затащила ее в темный переулок. Она перестала получать удовольствие от этого общения только тогда, когда ее горло оказалось перерезано одним из острых, как бритва, ножей Штелен, и жрица упала на мостовую, истекая кровью.

Штелен наблюдала, как безмозглая тварь подергалась, пуская изо рта пузыри, и наконец перестала шевелиться. Она тщательно обыскала карманы убитой и нашла несколько монеток. Еще она взяла маленький тканый платок, который нашла у своей жертвы, и понюхала его. От платка едва заметно пахло жасмином; наверняка это был подарок от любовника, столь же безмозглого. Штелен повязала платок на запястье и осталась довольна тем, как он на ней выглядит.

Бедект пил уже седьмую пинту, когда она вернулась. Пустые кружки так и стояли на столе – трактирщик, судя по всему, опасался за ними подойти. Еще несколько кружек пива ничуть не избавили Бедекта от болезненной бледности, и он тяжело опирался на стол. Кожа его изнуренного лица выглядела обвисшей и липкой.

Штелен бухнулась на перевернутый ящик напротив него и внимательно посмотрела на Бедекта. Он же продолжал пить, не обращая на нее внимания. «Да и фиг с ним, сдаюсь».

– Зачем я только что убила эту женщину?

Бедект хмуро посмотрел в свою кружку.

– Из-за денег, если я не ошибаюсь.

– Я обшарила ее карманы. Ничего ценного у нее не нашлось.

Бедект посмотрел на новый платок, обвязанный у нее вокруг запястья, и Штелен спрятала руку под столом.

– Это я нашла.

– Я не спрашивал тебя о том, сколько монет ты набрала.

– Я же сказала, что денег у нее не было, – рявкнула она.

Бедект продолжил, как будто не слышал ее:

– У меня есть план. Надо будет доработать детали, но мне кажется, что план хороший.

– Хороший, в смысле поможет нам получить много денег? Хороший, в смысле план, не похожий на последнюю дюжину твоих планов? Хороший, в смысле не тупой и не опасный?

– Думаю, что одно из этих трех.

– Гениально, блин. Так что же это за план?

– Похитить этого ребенка-бога и вернуть его Геборене за выкуп.

Ноздри Штелен дернулись так, как будто она учуяла самое зловонное дерьмо.