Без Поводыря

В общем, я не нашел доводов против. Сообщил старому Лерхе, чтоб поискал еще и металлообрабатывающие станки. А еще лучше — выкупил бы целиком не слишком большой и обязательно оборудованный паровыми машинами заводик, с тем, чтоб все его оборудование аккуратно демонтировать, упаковать, и доставить в Томск.

И в первых числах июня на реке Яя, в том месте, где будущая чугунка будет огибать северные отроги Кузнецкого аллатау, начали строительство поселка и цехов «Томского механического завода». Сразу уточню — трудно начали. Не шатко не валко. Не было у нового предприятия начальника — энтузиаста, как у обоих моих металлургических. А, что еще хуже — даже где такого господина искать, даже не предполагал.

Письма, конечно же, написал. И Куперхтоху в Каинск — вдруг среди должников кого-нибудь из многочисленной родни уважаемого сибирского еврея найдется обнищавший инженер. И Великой княгине Елене Павловне — в Вольном Экономическом обществе множество всякого разного народа болтается со своими прожектами. Авось среди сотни мошенников и прожектеров хоть один с реальными предложениями энтузиаст найдется, и решится ехать в дремучие края.

Еще профессору химии Зинину послание составил. Но там все больше вопросы иного плана задавал. Дмитрий Федорович Мясников весточку переслал, что его переговоры с Кноппом близятся к успешному завершению, но есть одно но! Оказывается существующие в Европе фабрики по производству анилиновых красителей, изготовляют только один какой-то его вид. Каждый цвет требовал своего, отличного от других, химического процесса. Вот и строились предприятия, так сказать, одной расцветки. Фиолетовые в Англии, красные в Пруссии.

Только за первый месяц после начала финансового кризиса, и только на острове, обанкротилось несколько десятков текстильных предприятий. Следом, трудные времена настали и для их основных поставщиков — владельцев фабрик производящих красители. Купить в Англии целое предприятие было вполне реально.

Была и еще одна неприятность — существующие технологии позволяли делать красители весьма и весьма не стойкие. Окрашенные вещи быстро выгорали под лучами солнца, линяли при стирке, а если вода была хоть немного кислой — могли и полностью обесцветиться. И если у Зинина не найдется методы, как можно было бы закрепить окрашивание на ткани — грош цена такому красителю. Лучше уж толуол для нужд армии и флота из каменноугольной смолы выделять и зипетрил выделывать.

Еще, помнится, у меня личные стипендиаты в столице имеются, а в из числе молодой человек сильно интересующийся проблемами производства кислот. Мне Василина справочку приготовила, согласно которой за концентрированными кислотами российские купцы на луну полетят — только помани, не то чтоб в Сибирь. Заграница нуждам отечественной промышленности конечно помогает, но так, словно одолжение делает и за бешенные деньги. А чуть ли не все современные химические производства в этом дефицитном ингредиенте нуждаются. В той или иной мере, естественно. Вот и осведомлялся я с максимальной тактичностью — а не бросит ли тот самый молодой специалист маяться дурью в развращенном Санкт-Петербурге, и не поедет ли уже в дикие края, Родине, в моем лице, долг отдавать?!

На черновую работу по рытью котлованов для нового завода удалось насобирать с полсотни калек, только и способных кое-как ковырять землю лопатой. Дервиз обещал выделить профессиональных строителей, но позже, ближе к осени. А еще он предложил переговорить с инженером фон Мекком. Вдруг, дескать, тот изыщет возможность…

Ага! Три раза! Попробуйте прежде изыскать самого фон Мекка! Он, как пчела летал вдоль всей будущей трассы — в апреле начали укладывать шпалы на тех участках, где насыпь была признана готовой. А в мае, неподалеку от села Троицкого, появился чугунный, витиевато изукрашенный имперскими гербами столб с надписью сделанной стилизованными под старославянские буквами: «Здесь, в 1866 году месяце мае, было положено начало, милостию Божией и повелением Государя Императора Александра Второго, строительство великого Сибирского пути!» Столб сфотографировали, подобрали симпатичные рамочки и отправили с нарочным в столицу — ко двору и в редакции наиболее значимых в стране газет.

О том, что надпись врала, как телевизор, знало не такое уж и большое число народа. На самом деле, первые рельсы положили прямо возле прокатного цеха в Троицком. Посчитали удобным подвозить тяжеленные, трехсаженные хлысты на небольшом, за март собранном вагоне — платформе, в который запрягали по четыре лошади. С другой стороны, эта техническая ветка, по большому счету, частью Транссиба и не являлась… В общем — потомки рассудят.