(без) Право на ошибку

Нажала отбой и подняла голову.

И тут же встретилась с потемневшим взглядом собственного «испанца».

И мгновенно почувствовала себя виноватой. Хотя, собственно, почему?

Я вздернула подбородок и спокойно посмотрела на него.

Ничего не сказал, но мне показалось, что если бы у него на руках не было малышки, он бы выломал сейчас кусок стены, возле которой стоял.

Я тоже разозлилась. А на что он, собственно, рассчитывал? Кто мы друг другу?! Мы слишком долго бежали в разные стороны, чтобы успеть вернуться и снова стать близкими в этой жизни!

В другой жизни мы бы остались друзьями.

В другой жизни мы бы снова научились быть вместе.

В другой жизни вообще не произошло бы всей этой истории, потому что я бы сумела быть осторожной, а Миша сумел бы поверить себе, своей интуиции, а не другому человеку!

Но у нас была только эта жизнь, и в ней нам предназначено быть покинутыми. Зато живыми. Не сломанными.

Я ведь не хочу умирать в одиночестве. Но и не хочу снова шагать в ту темноту, которая расправила крылья у него за спиной!

Веринский что-то прочитал, видимо, у меня на лице. Потому что вдруг закрылся и поджал губы. На его глазах снова забрало, руки даже на вид жестки и холодны, а в дыхании — металл.

А я всего лишь хотела маленький кусочек яркого цвета в свою жизнь! А потом забыться сном спящей красавицы, до той поры, пока меня не поцелует другой прекрасный принц. Эгоистично? Да. Я вообще напоминала себе наркоманку, которая хрен знает какой раз сбежала с реабилитации. И бродила одурманенная по городу, дав себе зарок, что снова вернется на свою программу «двадцать восемь дней» и сформирует здоровые привычки.

Но сейчас эта прогулка принадлежала мне!

Внутри поднималось дикое. Глубинное. Требовавшее выхода. Я потянулась к Веринскому, желая вцепиться в его плечо и распороть его отросшими ногтями, как услышала другой звонок.

На этот раз звонили ему.

И вдруг подумала, что если сейчас он также поговорит с какой-то девкой, это станет мне достаточным уроком.

Мужчина слушал молча. Повернувшись ко мне спиной и все также прижимая Раду. Только сказал: «Я понял» и сунул телефон в карман.

А потом обернулся, растерянный и какой-то… удовлетворенный?

— Что-то случилось? — я нахмурилась, позабыв обо всех предыдущих мыслях.

— Судья вынесла вердикт. Двенадцать лет.

— О…

Мне не было необходимости спрашивать кому и за что. И не было желания выяснять, почему он не присутствовал при оглашении. Я чувствовала себя растерянно и… удовлетворенно.

И поняла вдруг, что мне хочется закончить этот день по-другому. День, когда мне отдали медкарту с пожеланием счастливого пути. И голос рассудка окончательно разложил по полочкам преступления и наказания.

Не глупой ссорой по несуществующим обязательствам, а совершенно определенным образом.

Мне захотелось выложить яркими осколками слово «жизнь» до конца.

Я не собиралась думать о причинах своих желаний. Или о последствиях. Не намеревалась судить, правильно или нет я с ним решила попрощаться. Или не следовало ли просто пожать руку перед отлетом.

Я решила делать, что хочу.

— У меня есть идея, Веринский. Я сейчас отвезу Раду в апартаменты. И оставлю Томе. А мы пойдем с тобой и отметим. Хоть до утра.

На последних словах мой голос пресекся, а веки Веринского потяжелели.

И я подавила в себе желание облизать губы.

— И что скажет на такое празднование твой блондинчик? — хлестко так.

Я даже не сразу поняла, о ком он. А потом усмехнулась. Проверяет, насколько у нас с Володей серьезно?

Что ж, на данный момент ни на сколько.

— Ты же знаешь, я не завишу от чужого мнения.

Но он все еще сомневался. Почему? Я могу только догадываться. Но не собиралась ему помогать. Или обещать что-то большее. Это должен быть его выбор — прогуляться со мной по запретным улицам или нет. Я не собиралась убеждать. Или жалеть.

Фламенко на собственных костях я еще успею станцевать.

Он перехватил Раду удобнее и кивнул, уже шагая в сторону машины. Согласный на все.

Мой на сегодняшнюю ночь.

ГЛАВА 21

— Здесь есть прекрасный ресторан, мне его настойчиво советовали. Мы можем взять такси, и стоит позвонить туда, забронировать и…

— Хватит, — он остановил меня резко и чуть ли не грубо. Но глаза искрили. Далеко не в нервном припадке, как у меня.

А в удовольствии. С предвкушением.

Где-то я читала, что женщина похожа на реку. А мужчина — на берега. И те должны быть достаточно высокими и не осыпаться, чтобы, если что, служить надежной защитой для окружающего мира от внезапного половодья.

Похоже, время, выделенное на мою инициативность, истекло.

И Веринский не позволит дальше управлять ситуацией.

Сам выберет ресторан. И все остальное.

Как ни странно, это меня успокоило. А то я уже самой себе напоминала мечущуюся малолетнюю дурочку на первом в своей жизни свидании. Это еще повезло, что с собой у меня не было практически подходящей одежды, так что выбор состоял из двух платьев — и то я умудрилась устроить в спальне погром.

Хороший выбор судя по тому как вспыхнули глаза мужчины, когда он меня увидел.