Без суда и следствия

По дороге я спросил Бориса, почему меня выставили идиотом? Он ответил, что именно по этой причине — самоубийство — нельзя было позвать другого врача. Иначе все пришлось бы отложить, а времени нет. Вечером я был у Драговского-старшего. Я сказал, что ничего не знал о попытке суицида, что в таком состоянии экспертизу проводить нельзя и никаких бумаг я подписывать не буду! И тогда… Год назад я был замешан в историю — весьма неприятную — с развращением двух малолетних. Тогда благодаря связям Драговского удалось все замять. А теперь он сказал, что если я не подпишу, то пойду под суд. Другого выхода у меня не было. Я подписал. О приговоре суда узнал из газет. После суда я встретился с Борисом и с Драговским на одном из официальных банкетов. Мы разговорились, и я спросил, почему на суде Каюков признался в убийствах (я понял уже давно, что никаких убийств он не совершал). Драговский рассмеялся и сказал, что перед судом Каюнову ввели наркотики, поэтому он говорил все, что ему приказали. И еще: что адвокат Каюнова удачно провернул все дело, то есть провалил, только чуть не выдал себя несколько раз потому, что до суда ни разу не встречался с Каюновым и плохо знал его в лицо, а увидел впервые только в зале суда. Также он рассказал, что Борис очень многого не знал, что связь с человеком, который хотел уничтожить Каюнова, поддерживая главным образом следователь, Ивицын, и распоряжения Борис получал от Ивицына. Борис хорошо заработал на этом деле — тот человек не поскупился. Каюнову вынесли расстрел, и Борис расплатился с тем типом сполна. После этого разговора я стал чувствовать себя плохо и наконец попал сюда. Вот и все, что я знаю. Теперь вы узнали правду. Конечно, если б Драговский не пригрозил мне судом, я бы никогда не подписал, а может, даже вывел бы их на чистую воду… К сожалению, ни Драговский, ни Борис ни разу не назвали имени того человека. Конечно, жаль… Ради бога, успокойтесь! А то вы зальете мне слезами весь пол. Решат, что прорвало трубы.

— Вы можете написать, что экспертизы не было? — спросила я, не узнав собственного голоса.

— Что именно? — насторожился он.

— О его болезни. О том, что нельзя было проводить экспертизу. Больше ничего.

Он согласился не сразу, думал несколько минут, потом сказал:

— Знаете, я скоро умру. Так что терять мне нечего. Я ведь врач и все о себе знаю.

Он попросил достать из тумбочки листок бумаги и ручку и дрожащей рукой написал несколько строк.

Я вышла из палаты — все кружилось вокруг. Не могла идти. Села на лестнице.

— Вам плохо? — спросил кто-то, проходя мимо.

— Нет, ничего, пройдет, — ответила я.

Я шла домой не разбирая дороги. А через несколько дней я прочитала в газетах о смерти профессора Могилевского из-за продолжительной тяжелой болезни. 

Глава 4

А по ночам меня мучили кошмары. Они начинались с потоков крови, заливающих комнату. Кровь капала с потолка и сочилась из стен. Потом я видела силуэт повешенного (страшный призрак) на фоне темного окна, он медленно поднимал лицо, и я узнавала Андрея. Он начинал смеяться (с выпученными глазами, белой пеной у рта), и тогда в бешеной круговерти мимо проносились чужие лица: Роберт, профессор Могилевский, Ивицын, Кремер, Юля — множество лиц, большинство которых я не успевала разглядеть. Это было так чудовищно и страшно! Я боялась не призрака, а этих лиц. И сред» них — одно темное, словно закрытое маской, лицо убийцы. И тогда я начинала кричать и просыпалась в липком холодном поту от собственного крика. Этот сон повторялся каждую ночь. Вскоре я стала засыпать только при включенном электричестве…

Кошмары заканчивались слезами… Паутина, замкнутый круг. Высокопоставленный враг, оплативший смерть Андрея. Убийца. Только тот, кто был виновен сам! Как же мне не пришло в голову раньше! Подставить Андрея вместо себя. В первом случае Андрей, словно по заказу, потерял блокнот с записью о встрече с Димой. Кто мог быть этот человек, у меня не было версий. Могилевский сказал, что связь с ним держал Ивицын. Что ж, я решила начать с него.

Еще месяц назад я была почти своей в мрачном здании милиции. Дежурные знали меня в лицо. Теперь я надеялась вернуться только в последний раз. Было множество вариантов, но я отбрасывала их один за другим, потому что все имели какие-то недостатки. Наконец я остановилась на самом последнем. Конечно, в нем был риск, но он был удобным и простым. Следовало только заставить Ивицына связаться со своим боссом.

Ивицын был на месте. Я заранее все рассчитала. При виде меня он разозлился:

— Что вам еще нужно?!

— Просто поговорить. Зачем так нервничать?

— Мне не о чем с вами разговаривать. Я занят!

— Это неправда. Вы ничего не делали до моего прихода. Впрочем, нет, стреляли сигареты за соседним столом.

— Убирайтесь отсюда вон! Вон! Кто вас вообще сюда пустил? Нахалка!

— Я пришла с вами поговорить — и сделаю это, можете хоть повеситься!

— Я вызову охрану!

— Давайте! И охрана услышит то, что я собираюсь вам сказать! Думаю, им это очень понравится!