Без суда и следствия

Он отшатнулся от меня, его лицо посерело. Я медленно сняла косынку. Мне показалось, что его хватит удар. По лицу прошла судорога, оно стало сначала белым, потом — красным, потом — бордовым, потом приобрело синюшный оттенок, я испугалась, что он умрет.

— Вы… вы… — Он хрипел так, словно кто-то сдавил ему горло.

— Вижу, вы меня узнаете.

— Уходите! Что вам нужно? Уходите отсюда!

— Так как насчет Вики?

— Я не знаю никакой Вики!

— И давно вы ее не знаете? Может, и с ее приятелем вы незнакомы?

— Не… я… я его не знаю!

— А приятель-то, между прочим, убийца. И вы с ним под статью пойдете. А статья-то расстрельная.

— Я… тут… ни… при… чем… уходите…

— Я все про вас знаю. И про вашу запоздалую страсть знаю, и полное имя приятеля-убийцы знаю, и почему Вика вас подставила…

— Если вы знаете, почему вы здесь? Вам, кажется, уже показали, на что они способны?

— Через неделю (ровно через неделю!) состоится пересмотр дела Каюнова в суде. Судебный аппарат будет заменен, и вместо ваших любимых Драговскогос Ивицыным будут другие люди. А вам будет предъявлено обвинение в соучастии!

— Невозможно!

— Почему? Ведь вы лгали следствию, покрывали убийцу!

— Стал бы я ради этой сволочи лгать? Пусть он сдохнет!

— Вот и прекрасно! Если ваша Вика тоже так думает…

— Оставьте ее в покое!

— Адрес — и оставлю!

— Не знаю никакого адреса!

— Неужели?

— Не знаю! Плевать я на ваш суд хотел!

— Вы это уже доказали, поэтому охотно верю. И я, пожалуй, действительно бы оставила вас в покое, если бы не одно неприятное обстоятельство…

— Какое?

— А то, что Вика к убийству не имеет отношения, и повторный пересмотр дела никак ее не затронет. Ведь вы так умело объяснили мне только что возможность заказчика самому выбрать образец. Фотографии сделали вы. И показания давали вы. А я, со своей стороны, покажу, что в мою квартиру фотографии принесли вы! Могу я изменить свои показания? Так что ваша Вика пролетает, как фанера над Парижем! А вот вы… вы будете отвечать перед судом. Признайтесь, ведь вы ничего не слышали о пересмотре дела. Ваши милые приятели вас не предупредили, наоборот, в одну из последних встреч заверили, что все будет хорошо. Видите, как они поступили с вами? С другой стороны, если б в моих словах не было смысла, зачем бы я пришла к вам? Мне нужен адрес Вики. Адрес Вики — и никаких показаний я изменять не буду!

Он дышал тяжело, хрипло, и крупные капли пота стекали по сморщенной шее. Нижняя трясущаяся губа отвисла, словно мокрая тряпка, обнажив ряд кривых желтых зубов. Передо мной стояло обезумевшее, почти загнанное в угол животное. Инстинктивно я почувствовала, что сделала верный ход.

— Жилмассив Кировский, 139-й автобус, остановка «Сокольничий проезд», улица Лесная, дом 89, квартира 141, четвертый этаж.

— Вот это уже другой разговор. Но если вы мне солгали…

— Мне незачем…

— И прекрасно.

Потом вытащила из сумочки нож и засмеялась при виде того, как дернулся от меня Эдик, как затряслись его руки и панический ужас поселился в глазах. Я взяла в руки провод телефона и быстро его перерезала.

— На случай, если решишь предупредить подружку.

Глазами перепуганного кролика он уставился мне вслед.

Кировский жилмассив был построен совсем недавно и представлял собой скопище беспорядочно разбросанных высотных коробок. Собственно, никакой Лесной улицы и не было. То есть она, конечно же, существовала, но более дикой нумерации домов мне не приходилось встречать. После 3-го шел 47-й, а после 47-го — 9-й. Я блуждала среди многоэтажек полчаса. Как в типичном спальном районе, людей вокруг не было. Наконец я наткнулась на выписанные черной краской на стене цифры «89» и устало перевела дух. Это была шестнадцатиэтажка с двумя подъездами, над каждым из которых висел список жильцов. Квартира 141 находилась во втором подъезде, была записана на мужскую фамилию А. П. Константинов. Изучая список жильцов, обернулась. Чуть в отдалении от подъезда стояли знакомые мне красные «Жигули».

Я шла по верному следу. Лифт был до невозможности заплеван и грязен. Я не успела позвонить, как дверь под номером 141 распахнулась. На пороге стояла крупная девица с белыми волосами и невероятным количеством косметики на лице.

— Вам чего? — спросила она. Отступать было некуда, да я и не могла.

— Мне б Вику.

— Вику? А… — Выражение лица стало более мягким. — В общем-то, она сейчас… Я, в общем, не знаю, она… А что, срочное?

— Да вроде бы.

— Это насчет нового кабака?

— Почти.

— Ну заходи. Она, вообще, в отрубе, с ней говорить нельзя. Тебя как зовут?

— Рита.

— А я вот забежала к ней утром, ненадолго так, поболтать, мы раньше работали вместе в «Парадизе», слыхала? А потом… Ну, сама, наверное, знаешь, что с ней стряслось.