Без суда и следствия

— Видишь ли, Таня, нашим читателям это уже неинтересно. Прошлое незачем ворошить. Мы не хотим возвращаться к этой истории. Ведь все ясно и так. Потом — ты говоришь бред! Какие могут быть доказательства, если уже состоялся суд? И все уже давно выяснено! Ты просто хочешь устроить бурю в стакане воды. Конечно же, ты заинтересованная сторона, именно поэтому ни единому твоему слову нельзя верить. Извини. Чтобы лишний раз привлечь к себе внимание, ты наплетешь все, что угодно, — и у нас будут неприятности.

— Если бы ты меня хоть выслушал…

— А зачем? Ну подумай сама, зачем мне тебя слушать? Я доверяю только следствию и суду, то есть закону и правопорядку. Вот если бы был повторный процесс, если бы ко мне поступила официальная информация из милиции. А так… почему я должен тебе доверять? Все, что ты говоришь, несерьезно. Тем более что нашим читателям дело Каюнова уже неинтересно. И газета не собирается возвращаться к этой теме.

— Господи, да при чем тут это? Я провела следствие сама! Да его почти не надо было проводить, чтобы понять — официальное расследование не велось! Я нашла доказательства, что Андрей невиновен! Все было подстроено — я могу это доказать! Я знаю имя настоящего убийцы! Это дело справедливости, чтобы Андрей был освобожден из тюрьмы!

— Ну я, допустим, так не считаю! И потом — кто ты такая, чтобы проводить следствие и рассуждать о каких-то доказательствах и убийцах! У тебя ведь нет юридического образования! Ты не относишься к милиции. Принеси справку о том, что ты имеешь юридическое образование или ты работаешь в милиции…

— Помнится, в марте за статью обо мне тебе очень хорошо заплатили и никаких справок не требовалось!

— Но это же совсем другое дело! Существуют такие понятия, как шоу-бизнес, пиар, реклама. Я рекламировал телезвезду. А сейчас ты кто? Никто! Увы, в жизни такое случается часто. Ты больше не звезда. И за сумму, втрое большую той, я не стал бы связываться со статьей о твоем муже. Ну какой нормальный журналист станет с таким связываться?

— Но я же могу доказать, что Андрей не убийца!

— Бред! Буря в стакане воды! Я уже сказал тебе все. Мне кажется, разговор закончен.

— Значит, ты категорически отказываешься мне помочь?

— Несомненно отказываюсь.

Громко хлопнула дверью.

Небо над городом было свинцово-серым. В половине одиннадцатого ночи Лидка открыла дверь своей квартиры — ни единого слова, и вновь была ночь на коротком матрасе, пахнущем собачьей мочой.

Следующее утро застало меня в той же самой приемной. Лицо секретаря хранило следы злобы, а прическа была посыпана перхотью. В кабинет я вошла третьей, и уродливый, краснорожий Петр Егорович, сидя за огромным письменным столом, казался чем-то большим и бетонным. Застегнутый бюрократический пиджак придавал ему столько значительности, что казалось невероятным то, что вчера подобная чугунная глыба в коридоре пыталась меня обнять.

На бюрократов у меня была выработана устойчивая аллергия. В кабинете начальства я всегда могла сорваться и наговорить такие вещи, за которые еще пятнадцать лет назад могла получить расстрел. Поэтому я избегала посещения таких заведений.

— Слушаю вас.

Я села к столу (хотя сесть мне не предложили) и принялась говорить — эту речь я отрепетировала в поезде за бесконечные сутки. А когда все было готово, я выучила речь наизусть. Это был великолепный образчик краткости и официальной точности. Без личных комментариев я перечисляла наиболее существенные вещи и заканчивала просьбой о повторном пересмотре дела. По лицу Петра Егоровича я поняла, что с первого раза смысл до него не дошел, поэтому мне пришлось повторить все и во второй, и даже в третий раз (одно слово — начальство). Знаете, о чем он спросил после моей речи?

— У вас есть справка о состоянии здоровья?

Я растерялась — справки у меня не было. Но потом, взяв себя в руки, ответила, что здоровые люди справки от психиатра с собой не носят. На что он привел потрясающий аргумент:

— Но я же не требую у вас справку от психиатра, я требую справку о состоянии вашего здоровья.

— ?!

— Вы же говорите, что были ранены, значит, вполне вероятно, что вы не самостоятельно собрали эти факты.

Теперь уже я ничего не понимала. Гордясь своим интеллектуальным превосходством, он объяснил:

— Справка бы показала, что по состоянию здоровья вы вполне могли посетить те места и поговорить с людьми о деле вашего мужа. Ну ладно. А юридическое образование у вас есть?

— Я закончила ГТЭИ.

— Тогда почему вы думаете, что собранные вами свидетельства имеют юридическую основу?

Довод был, с его точки зрения, убедительнейший. Я еще раз объяснила, что прошу провести повторное следствие на основе собранных мной фактов с тем, чтобы был повторный пересмотр дела в суде. Мы говорили подобным образом минут сорок, после чего мне соизволили сообщить, что это ведомство уголовными делами не занимается. Он сообщил мне адрес очередной высокой инстанции.