Без царства земного

На зрелища пришел также и Феоктист – и сидел он не где-нибудь, а в кафизме, императорской ложе! В кафизму, на восточную трибуну ипподрома, вел ход из самого Большого дворца, откуда и появлялся государь со своими приближенными. Конечно, в свите Льва Армянина были и другие придворные евнухи; но честь, оказанная Феоктисту, очень порадовала Феано с отцом.

Феано вспомнила, что до сих пор так и не рассказала Феоктисту о своих открытиях, – а деликатный брат после нашумевшей истории с варваром ни о чем не спрашивал, хотя и навещал свою семью. Для самой же Феано это означало бы разворошить целый пласт дорогих и болезненных воспоминаний, которые она глубоко похоронила. И ясновидческий дар ее как будто задремал, приугас. Скорее всего, это было к лучшему.

Первый заезд начался: возницы, наряженные в голубые и зеленые туники, пустили своих коней по кругу. Это были традиционные цвета соперничающих партий, имевших в том числе политическое значение. Когда квадриги разогнались, весь огромный ипподром охватило возбуждение. Вскочил с места Роман Мелит, ставивший на «зеленых», – он, конечно, болел за императорскую партию. И Варда вскочил, громко подбадривая своего возницу; Феано тоже подалась всем телом вперед, потрясая кулачками.

«Зеленые» пришли первыми!.. Зрители хором взревели – от восторга и от разочарования. Многие делали крупные ставки; и уходили после состязаний кто обогатившимися, кто разоренными. Роман Мелит тоже прежде делал большие ставки на ристалищах, но сегодня – нет.

Феано перевела дух, поудобнее усевшись на подушках. Вдруг девушка ощутила, как Варда, занимавший мраморную скамью позади Мелитов, тронул ее за плечо. Она вздрогнула и повернулась.

– Вон там сидит мой брат Михаил, – негромко сказал ее жених, указывая рукой налево. – Ты с ним еще не встречалась. И не стоит.

Феано пристально посмотрела на человека, который что-то сердито приказывал рабу-водоносу. Михаил Мартинак был весьма похож на отца и брата – те же темные вьющиеся волосы, светлые глаза, и даже свойственная всему семейству греческая красота черт. Только выглядел он лет на десять старше своих тридцати: обрюзгший, с пожелтевшим лицом.

Взмахом руки Михаил отослал раба. И словно бы почувствовал, что на него смотрят: он сам устремил взгляд на Феано и ее сестру, которые сидели ближе.

Внезапно Феано пришла в голову страшная мысль: она догадывалась, что Михаил Мартинак из тех развратников, которые любят несозревших девочек. Она поспешила загородить собой Анну. Брат Варды скоро отвел глаза, но Феано уже пожалела, что обратила на себя его внимание.

И ведь интерес Михаила Мартинака мог быть не только плотским – они с Анной обе были богатыми невестами. Ну а если еще кто-нибудь узнает о том, что известно самой Феано о Мелитах… Михаил представлялся младшему брату и остальным человеком, напрочь лишенным честолюбия. Однако это могло оказаться не так!

После состязаний Мелиты в компании Варды отправились домой. Жених остался на вечер и на ужин – и Феано поймала себя на мысли, что почти рада его обществу. И она сочувствовала Варде, которому совсем не хотелось возвращаться под собственный кров.

Прощаясь, Варда впервые поцеловал ее в губы – совсем не так, как Эйрик; но об Эйрике она сегодня почти не вспоминала, и таяла в объятиях жениха. Он был умелым возлюбленным. Должно быть, учился у гетер, когда в юности искал дорогих удовольствий, подобно брату…

– Послезавтра я зайду за тобой. Покатаемся на лодке, – пригласил Варда, когда Феано провожала его. Он так и светился от радости, и Феано рассмеялась, ощущая прилив счастья.

– Охотно.

Эти морские прогулки для них с самого начала стали чем-то особенным.

Перед свиданием Феано принарядилась и надушилась, капнув на шею и запястья лавандовым маслом. И даже подвела глаза сурьмой. Варда, зайдя за невестой в полдень, восхищенно всплеснул руками; потом обнял ее и закружил, оторвав от пола.

Они поехали как было привычно – Феано в носилках, Варда верхом. Только сопровождал их теперь телохранитель Варды, сириец Умар, – угрюмый и темнолицый, с наголо бритой головой и кривой саблей на поясе.

Скафос ждал влюбленных у причала. Только теперь Варда выводил лодку и греб один, чтобы никто не мешал им.

Молодой патрикий шестом оттолкнул лодку от берега. Феано вздохнула, устраиваясь на скамье: она посмотрела назад, потом перевела взгляд на жениха.

– О чем думаешь? – задорно спросил Варда, довольный собой и всем миром.

Феано виновато поцеловала его.

– Ни о чем. Так.

Но он, кажется, догадался… и это Варде понравилось еще больше. Он знал, что Феано не может не вспоминать, как впервые оказалась с ним вдвоем – и северный варвар остался за бортом, точно так же, как он остался за бортом их семейной жизни. Варда Мартинак умел понимать символичность таких моментов.

Оставив весла, он приобнял невесту и сам поцеловал.

– Ты счастлива?

Феано улыбнулась, однако не ответила. Варда слегка помрачнел; но тут же лицо его опять прояснилось.

– Ты знаешь, твой отец хочет подарить нам на свадьбу «Стратигион». То есть, конечно, не подарить… а доверить мне корабль и команду.

– Неужели?