Бездушный

Я медленно потянулась за книгой в кожаном переплете, лежащей на углу стола. Но прочитав название на корешке, удивленно подняла бровь.

– «Маленькие женщины»?

Вишес в ответ лишь пожал плечами.

Я открыла книгу, но мне не удавалось сосредоточиться на тексте. Потому что каждую пару секунд мои глаза устремлялись к Вишесу.

– У тебя возникли еще какие-то вопросы, Служанка? – не отрываясь от экрана, спросил он.

Меня взбесило, что он вновь обращался со мной так, словно ничего не произошло.

– Я что, дура, раз сижу здесь с тобой? – поинтересовалась я, искренне желая узнать, что он думает об этой ситуации.

На его лице мелькнула тень улыбки.

– Я бы дал тебе много эпитетов. Но «дура» явно в этот перечень не входит.

– И как бы ты меня назвал?

– Ты…

Он поднял голову и посмотрел на меня.

Иногда люди умели общаться лишь взглядом, и сейчас его глаза говорили: «Моя». Но вот с губ слетело совершенно другое.

– Непростая. Настоящая головоломка. Но это не так уж и плохо.

Мне хотелось сказать, что он не заслуживает моей помощи и что я ненавижу его. Но я понимала, что солгу. По крайней мере, о своей ненависти. И даже если я и соберусь солгать ради него, мне не хотелось превращать это в привычку. Поэтому я прикусила язык.

Он намеренно вытянул ногу и протиснул ее между моими, вынуждая отстраниться. Но я не стала этого делать. Мне нравилось тепло, исходящее от его тела. То, как его длинная мускулистая нога прикасалась к моей. И как через несколько минут он надавил чуть сильнее, разводя мои ноги в стороны, отчего с моих губ сорвался глубокий вздох.

Вот только он даже не взглянул на меня. Ни разу. Я делала вид, что продолжаю читать, пока Вишес не постучал по столу ручкой с покусанным кончиком. А когда я заметила имя, выведенное на одной из граней, руки невольно стиснули книгу. Эта была моя ручка. Та, которой я пользовалась, когда он пришел в бар «У МакКоя».

– Кстати, – подняв голову, сказал Вишес с еще одной расслабленной улыбкой на лице. – Я взял на себя смелость сказать твоей маленькой подружке Рашель, что ты больше не собираешься работать в баре. Уверен, вам с сестрой хватит твоей нынешней зарплаты. Так что теперь ты моя, ЛеБлан. И можешь не благодарить.

Глава четырнадцатая

Вишес

Это случилось. Я отключился.

После восьмидесяти четырех часов без сна тело, наконец, сдалось и провалилось в глубокий сон. Это произошло в моей старой спальне, едва я добрался до кровати. Я так и не надел футболку, по большей части потому, что мне нравилось, как Служанка смотрела на меня, пока я работал, а она читала. Но уже наступило утро, и вряд ли мне удастся проснуться в ближайшие часы, так что рано или поздно она поймет, что что-то не так. Люди не исчезают без причин посреди дня.

Я проснулся через тринадцать часов. Наступил вечер, а из широкого коридора доносился шум. На мгновение возникла надежда, что это Служанка, но я быстро понял, что это не она. А Джош и Слэйд – медбратья, присматривающие за моим отцом. Они спорили, какая футбольная команда лучше: «ЛасВегас Рэйдерс» или «Нью-Ингленд Пэтриотс». И меня совершенно не радовало, что эти два ублюдка разбудили меня.

Пройдя мимо здоровенных парней, я направился прямиком в спальню отца. Видимо, его выписали из больницы и перевезли сюда, пока я спал. И – сюрприз! – Джо так и не появилась. Наверное, отдых в Кабо для нее важнее, чем провести несколько недель рядом с умирающим мужем. Или дней.

Тяжесть от происходящего давила на мои плечи, но ведь именно этого я и ждал так долго. Со своих двенадцати лет.

А теперь пришло его время. Дэрил уже сдох. А папа умирал.

И скоро жизнь Джо потеряет смысл.

Я оставил дверь открытой. Медбратья покосились в мою сторону, но продолжили перепираться в коридоре, эмоционально размахивая руками.

– Привет, пап.

Я улыбнулся и, засунув руки в карманы, прислонился плечом к стене, рядом с картиной Чарльза Эдуарда Дюбуа[10]. Да, она вполне неплоха, но мне больше нравилась мазня Эмилии. А сейчас и вовсе все внимание занимал открывающийся передо мной прекрасный вид.

От человека, разрушившего мою жизнь, осталась лишь хилая оболочка. Он облысел и побледнел, тонкая кожа обвисла на шее, как у ящерицы, а из-под нее проглядывали вздутые вены. Я пошел в мать и совершено не походил на отца, что, как мне казалось, стало еще одной причиной такой жгучей ненависти ко мне Джо.

«Не лги мне, сынок. Джо и Дэрил никогда бы так не поступили», – сказал он мне, когда я показал ему свои шрамы. Мои раны. Мою боль.

«Она запирает меня вместе с ним», – возразил я в миллионный раз.

«Джо сказала, что ты сам это делаешь. Таким образом ты пытаешься привлечь внимание? Этого ты добиваешься?»

Но я не пытался привлечь внимание. Мне хотелось другого отца.