Бездушный

– Возвращайся со мной в Лос-Анджелес, – сказал я, стискивая ее попку и набрасываясь на нее еще яростней, чем прежде.

– Что? – закричала она.

Но если бы ее действительно взбесила моя просьба, она бы не стала подставлять бедра каждый раз, когда я вдалбливался в нее.

– Этот город ничего не может тебе предложить. Поехали со мной в Лос-Анджелес, когда мне придется вернуться. Работай на меня. Черт побери, да ты сможешь видеть своих родителей постоянно. И я буду трахать тебя, пока нам это не надоест. Но не думаю, что это случится скоро, Эмилия.

– Нет, – растягивая буквы, произнесла она. – Нет. Нет. Рози учится здесь.

– Она может перевестись, – простонал я.

Черт, еще ни одна женщина не ощущалась так классно.

– Я люблю Нью-Йорк, – выдохнула Эмилия.

– Ты еще не была в Лос-Анджелесе. Уверен, ты его тоже полюбишь.

– Я никуда не поеду, – сказала она.

– Черт побери, Эмилия. Черт побери! – вспылил я и хлопнул ладонью у нее над головой, но при этом продолжая вонзаться в ее тело.

Я не ожидал столкнуться с реальностью, в которой придется расстаться с ней через три-четыре дня. Мне придется вернуться в Лос-Анджелес, а она останется здесь. Да, мне не нужна ее помощь, пока жив отец. Но затем я обязательно затащу ее задницу в Калифорнию, чтобы припугнуть Джо, пока дорогая мачеха не прибрала к рукам деньги отца.

Но я не мог… Не собирался… Блядство!

Я сильнее толкнулся в ее тело и почувствовал, как ее лоно сжимается вокруг меня. Оргазм подступал ко мне. Но и к ней тоже. Ей нравилось мучить меня. И мне не верилось, что мы когда-то приняли Эмилию за невинную миленькую южанку. Потому что за этой маской скрывалась далеко не святоша.

– Думаешь, сможешь обойтись без этого?

Я пронзал ее тело, распаляя каждый сантиметр ее плоти. Понимая, что ее кожа все еще горела из-за татуировки, я обхватил рукой ее затылок и, скользнув языком по уху, прижал лицом к своей груди, чтобы убедиться, что пульсирующая, покрытая чернилами кожа не соприкасается с твердым деревом. Дверью, а не моим пенисом.

И с каких пор меня это волнует?

Эмилия застонала вновь, а ее бедра качнулись мне навстречу, требуя, чтобы я еще глубже вошел в нее. И я не смог отказать.

В коридоре за стеклянными стенами, расположенными по обе стороны от двери, царила тишина. И я знал почему.

Они понимали, что здесь происходило. Но меня это ничуть не волновало.

– Я прекрасно жила, пока ты не приехал сюда. – Она прикусила зубами мой подбородок и впилась ногтями в спину, царапая рубашку. – И буду прекрасно жить, когда ты уедешь. Ты прогнал меня, Вишес. И не сможешь приказать мне вернуться только потому, что передумал.

Мы кончили одновременно, вцепившись друг в друга так, будто сейчас рухнем на пол. А после этого нам потребовалось не меньше минуты, чтобы перевести дыхание и прийти в себя. И все это время мы сжимали друг друга в объятиях. Но Эмилия не хихикала и не улыбалась, как делала это ночью, когда мы не давали друг другу покоя. И я тоже не находил ничего радостного в этой ситуации.

Все уже начало меняться, и я не знал, что с этим делать.

– Так… – прочистив горло, первой заговорила она, – ты пойдешь со мной в «Макдоналдс»?

– Договор отменяется. Ты сказала «нет».

Я снял презерватив и бросил его рядом с мусорной корзиной, после чего заправил рубашку в брюки и поправил галстук. Повернувшись, я подошел к своему столу.

– Сходите за моим сандвичем с индейкой и клюквой, мисс ЛеБлан. И побыстрее. До Рождества нужно многое успеть. Будет лучше, если вы принесете его через полчаса. Или даже раньше.

Я перевел взгляд на экран и вновь открыл файл с договором по слиянию, который читал, а через несколько секунд до меня донесся хлопок двери.

И я почти не сомневался, что перед выходом она пробормотала: «Придурок».

Глава семнадцатая

Эмилия

Я ожидала этого.

Да я сама создала этот беспорядок во всех смыслах этого слова.

На самом деле у меня даже появилась мысль, что я попросту обожаю всяких придурков. Или мне «повезло» в этот раз. Дин был очаровательным и вел себя со мной мило и вежливо, а я бросила его, причем дважды. Вишес сексуальный и равнодушный, грубый и невоспитанный, но я все равно прыгнула к нему в постель. Причем четыре раза за последние шесть часов. Хотя некоторые из наших соитий происходили даже не в постели, чего еще никогда не происходило в моей жизни.

Куда пропал мой разум, когда я позволила ему прижать себя к двери его кабинета?

Я видела, как все смотрели на меня, когда выходила из его кабинета, чтобы принести ему обед. Приподняв бровь, Пэтти следила за мной взглядом, пока я шла к лифту, поправляя платье и приглаживая растрепанные волосы.

Те же взгляды сопровождали меня, пока я относила Вишесу его дурацкий сандвич.

Стоило признать, хотя бы самой себе, что я почти согласилась, когда он предложил мне переехать в Лос-Анджелес. Не потому, что мне хотелось когда-нибудь жить там – это принципиальный вопрос: он выгнал меня оттуда и не имел права приказывать вернуться обратно, – а потому что хотел, чтобы я была рядом.