Безмолвные компаньоны

Она спала без снов. Что-то непонятное парило на самом краешке ее сознания – так парит над умирающим животным падальщик, дожидаясь, когда можно будет напасть – но атаки не последовало.

Она оказалась заключена в калейдоскоп с постоянно сменявшимися узорами – затхлый запах немытого тела и крови, густой, как сироп. Вкус алоэ и касторки. Голос Джолиона и еще один – его она не узнала. Она уловила лишь несколько фраз, но этого было достаточно.

– Дерево? У нее внутри?

– Внутри, там, где находился ребенок. Несчастное создание все изорвано. Никогда не видел ничего подобного.

Ребенок.

Его больше не было. Его отсекли. Она больше не чувствовала щекочущих пузырьков внутри.

Нас больше не двое. Я одна.

Рождество, должно быть, наступило и прошло, потому что утром, когда Элси сумела выкарабкаться из сплошного тумана, в который все слилось, в ее комнате сидела Сара, скромно одетая, и ела какое-то холодное мясо, похожее на остатки с праздничного стола. Перед шкафом вертелась Мейбл, примеряя новое форменное платье. Элси припомнила, что купила его в качестве рождественского подарка.

Вкус во рту был просто чудовищным. Элси застонала.

– Лекарство. Дайте же мне…

Лекарство. Неважно какое: опиум, морфин, хлор.

От звука ее голоса Сара подскочила. Наспех вытерев салфеткой рот, она суетливо подбежала к кровати и схватила Элси за руку. Сара похудела, отчего лицо ее удлинилось и теперь больше прежнего напоминало лошадиную морду. Тени залегли у нее под глазами, блестящими, будто от невыплаканных слез.

– Лекарство, – повторила Элси. В горле першило. Вот-вот накатит новый приступ – Элси уже чувствовала, как боль собирается с силами, выжидает момент, чтобы атаковать.

Сара покачала головой.

– Доктор предупредил, чтобы не давали вам слишком много.

– Доктор! Ему бы испытать такое на своей шкуре.

– Он сказал, что вы должны поесть. Я могу дать вам хлеба и воды, есть еще мясной бульон…

– Я не голодна.

Язык Элси изнывал по терпкому, вяжущему вкусу опиума. Чугунная голова, как о пощаде, взывала о сне… она снова разболелась, в ней ворочалось что-то острое, зазубренное, от чего память разлеталась вдребезги. Элси хотелось закричать – но нет, от этого стало бы еще больнее.

– Ради всего святого, дайте лекарство.

– Доктор…

– Доктор всего лишь человек. Он не чувствует мою боль.

По впалым щекам Сары покатились слезы. С неожиданной силой она до боли сжала Элси руку.

– Ах, миссис Бейнбридж. Мне так жаль. Это ведь была маленькая частичка Руперта, не так ли?

Боль вернулась, но сейчас болел не живот.

– Где он? Где мой ребенок?

– Со своим отцом. Мистер Андервуд был так добр. Он крестил новорожденного, и теперь тот покоится в фамильном склепе. Так делать не полагалось. Это будет нашей маленькой тайной.

Новорожденный. Исподволь рос, погребен втайне, всегда пребывая в темноте. Элси казалось, что у нее вместо рта рана – зияющая, кровоточащая.

– Но… ведь я его так и не увидела!

– Мы хотели дождаться, но вы так долго не приходили в себя. Невозможно было более откладывать, – Сара повернулась. Ее корсет скрипнул. – Я расскажу вам о нем. Он был очень маленьким. Крошечным. Нам только удалось понять, что это мальчик.

– И… весь изорван?

– Откуда вы знаете?

– Так это правда! Я думала, надеялась, что Джолион, говорящий об этом, мне приснился. Сара, как такое возможно…

Сара покачала опущенной головой.

– Не могу сказать как. Даже доктор не смог объяснить. Я знаю только то, что видела.

– Что… вы видели?

Сара отвернулась.

– Пожалуйста, миссис Бейнбридж. Я не хочу об этом говорить. Не заставляйте меня.

– Это мое дитя.

– У него были занозы в коже, – шепнула Сара, прикрыв глаза. – По всему телу.

В голове начали было складываться образы, но Элси не позволила им. Такого она бы не вынесла.

– Имя. Как его крестили?

– Эдгар Руперт.

– Эдгар?

Сара недоуменно моргнула.

– Что… что-то не так? Мистер Ливингстон сказал, что так звали вашего отца.

– Да, – Элси откинулась на подушку, чувствуя, как подкатывает дурнота. – Его так звали.

Мейбл закрыла шкаф. Вжимаясь в стену и стараясь двигаться незаметно, она прокралась к двери и исчезла.

– Джолион был очень рассержен?

– Рассержен? Господь с вами, миссис Бейнбридж, с чего бы это ему сердиться? Он был только опечален.

Несомненно, это было так, Джолион не меньше, чем сама Элси, должен оплакивать свой последний упущенный шанс. Она потеряла наследника, будущего преемника их дела, потеряла его из-за – что? Нет, Ма, не по беспечности. Что-то неизмеримо худшее, что-то ужасное выплывало из глубины ее сознания…

– Беатриче, – выдохнула она. – Беатриче.

Рука Сары окаменела под ее пальцами.

– Ах, Сара, скажите, что мне все это привиделось.

– Не могу, увы. Бедное создание. Платье… Миссис Бейнбридж, что случилось? Я оставила вас всего на десять минут.

– Принесли коробку. Мистер Андервуд… Он сказал, что нашел ее на крыльце у входа.

– Да, он мне говорил. Но как же вы оказались на самом верху, на лестнице?

Вдруг сердце Элси словно сжали чьи-то ледяные пальцы.

– О боже. Ты это видела? Оно еще там? Что ты с ним сделала?