Безмолвные компаньоны

– Тише, тише, – Сара старалась казаться спокойной, но и сама дрожала всем телом. – Вы о Гетте?

– Нет. О Руперте.

Сара уронила руки с тихим вскриком.

– О Руперте?

– Он был одним из них, – Элси зажмурилась, пытаясь прогнать воспоминание, но тщетно. – Компаньон в виде Руперта, Сара. Он выглядел… Боже, как мерзко он выглядел.

– Нет! Нет, вы ошибаетесь, миссис Бейнбридж. Его нет в доме. Никто его не видел.

– Он стоял прямо на верхней ступеньке.

– Боже правый, – у Сары затряслись губы – увядшие лепестки розы, готовые осыпаться. – Я и подумать не могла, миссис Бейнбридж. Вы знаете, вы же знаете, что я никогда не поставила бы Гетту в Большом холле? Она была в мансарде, я клянусь. Заперта в мансарде, и я не понимаю, как…

Сара оборвала себя на полуслове. Лицо ее исказилось, будто она пыталась совладать с нахлынувшими чувствами.

– А ведь все описано в дневнике. В дневнике Анны. Была убита лошадь – и это сразу после того, как она купила компаньонов. Я начинаю думать, что Анна… что, возможно, Анна все-таки была ведьмой. Она упоминает там, что пила какие-то зелья, чтобы зачать и выносить Гетту… Может быть, Гетта пытается предупредить нас о злой силе своей матери!

Элси прикрыла глаза. У нее болело все тело до последней клеточки. Она начинала мечтать о том, чтобы заснуть и никогда не просыпаться. Сон – это так просто, так безопасно.

– Сара, ты рассказывала об этом Джолиону? Или мистеру Андервуду?

– Да, – внезапно ее голос стал неприятно резким. – Я рассказала вашему брату и умоляла мистера Андервуда провести обряд экзорцизма. Они не поверили мне. Переговорили между собой и настояли, чтобы я обратилась к врачу.

– Что сказал врач?

– Он дал мне какое-то противное лекарство. Его больше заинтересовало и обеспокоило вот это, – Сара подняла свою руку, все еще перевязанную. – Кожа вокруг раны побелела и стала мягкой. Он считает, что туда попала инфекция.

Так это из-за инфекции Саре стали мерещиться странные вещи. Служители медицины всегда готовы найти «разумное» объяснение – но это объяснение никуда не годилось. У Элси инфекции не было, как не было ее у прислуги. Чем можно рационально объяснить то, что видели они?

– Самое скверное, – Сара расплакалась, – что они хотят нас разлучить! Мистер Ливингстон хочет забрать вас в Лондон в конце месяца.

– Лондон? – Элси широко открыла глаза. Сейчас Лондон казался ей таким же далеким и недостижимым, как рай.

– Чтобы поправить здоровье. Он сказал, что смена обстановки будет для вас благотворна.

– А что же с вами?

Сара старалась удержать слезы.

– Джентльмены заявили, что у меня расшатаны нервы. Они сочли, что для меня поездка может оказать слишком возбуждающее действие, что мне лучше остаться здесь. Без вас.

Элси нахмурилась.

– Остаться? В этом доме?

– Я любила этот дом, считала, что в нем мне место. Пока… – Сара подняла на Элси умоляющий взгляд. – Я не знаю, что делать, миссис Бейнбридж. Вы уедете в Лондон, а я останусь здесь, одна, с… Что бы это ни было. Чем бы они ни были. Скажите же мне, как быть.

– Сожгите это. Гетту надо сжечь.

Сара колебалась.

– Как вы сожгли остальных?

– Да.

– Вы ведь сожгли их после того, как я унесла Гетту в дом?

– Разумеется.

Сара запустила пальцы себе в волосы, растрепав их и выпустив пряди из-под шпилек.

– Вы в этом совершенно уверены?

– Ну конечно, я уверена! Рядом со мной стояли Питерс со служанками и смотрели.

– Боже мой.

– Что? Сара? Да в чем дело?

– Они вернулись, миссис Бейнбридж, – у Сары сорвался голос. – Все компаньоны снова в доме.

Бридж, 1635

Никому, наверное, не доводилось пережить такой стыд, такое унижение, как нам. Я едва дышу от отчаянья, сознание неизгладимой вины гнетет мне душу.

Снова и снова в памяти возникают события того утра. Я помню общее потрясенное молчание. Помню, как придворные из беззаботных весельчаков на глазах превратились в суровых судей. Королева рыдала, а у меня лопалась голова от мысли, что я – причина этого поругания. Ее величество любила своего коня. Конечно, мы отдали ей мою кобылу… жалкая замена. По сравнению с утраченным красавцем чистых кровей эта выглядит, как лошадь бедняков. Быстро собравшись, они ускакали, окруженные усиленной стражей, а мы остались в Бридже одни. Одни, убитые сознанием своего провала.

Я же впала в двойную немилость. Не только перед королем, но и перед моим повелителем и супругом, любимым, светом сердца моего. Он не знал о моем предательстве – по крайней мере, о его причине. Вскоре после отъезда королевского двора он пришел ко мне и взял за руки. Когда он заглянул мне в лицо, я увидела, что его собственные черты так искажены страданием, словно каждая жилка дрожала от ужаса.

– Анна, ты должна сказать мне правду. – Я не могла вымолвить ни слова. – Понимаю, что мы никогда этого не касались в разговорах, но сейчас время настало. Мы должны знать.

Моя нечистая совесть сразу заставила подумать про Меррипена.

– Джосайя…

– Я знаю, ты всегда была ясновидящей. Ты чувствуешь, что случится, еще до того, как оно произойдет. Эти настои, что ты мне давала… Я думал, что это дар от Бога. Но… Скажи мне все начистоту.

– Сказать? Что?