Безмолвный свидетель

Вернувшись, он позвонил Вере из аэропорта. Домой от отца Щеголев летел через Москву и, задержавшись на день в столице, он обегал магазины, наконец в «Ванде», настоявшись в длинной очереди, купил ей изящную сумочку и недорогое колье. Все это завернутое в пакетик он обвязал голубой лентой и вот сейчас он думал, как передаст его Вере.

— А вы меня можете поздравить, — гулко сказала Вера в телефонную трубку. — Я поступила на подготовительные курсы.

— Куда, куда?

— Ну, на курсы по подготовке в вуз... А из магазина я ухожу. И еще меня поздравьте, — я скоро... наверное... выйду замуж.

— Что? — чуть было не заорал Щеголев, думая, что ослышался, и ему едва удалось сдержать себя, но кровь ударила в голову сильно и звонко. Нет, он не ослышался, ибо она повторила — «выхожу замуж»... Они договорились, что встретятся в кафе около университета.

— Я отпрошусь с работы, — сказала Вера.

— Хорошо, — откликнулся Щеголев и повесил трубку.

Он увидел Веру еще из окна автобуса. Она стояла возле кафе, под большими запыленными часами, радостно улыбалась, и он тоже слабо улыбнулся в ответ.

Подарку она обрадовалась как ребенок, поблагодарила, и они направились к свободному столику.

Это уютное кафе посещали в основном студенты, потому что расположилось оно рядом с университетом, готовили тут — пальчики оближешь, Щеголев приходил сюда не раз. Народу было много и сейчас, но им повезло — быстро удалось занять маленький столик у самого выхода, и Щеголев заказал цыплят-табака, сухого вина и томатный сок.

— Да... Вот и закончилось все это дело, — певуче протянула Вера, как только официантка их обслужила и отошла. — Давайте выпьем за ваш успех. У вас, наверное, как гора с плеч...

— И за вашего жениха! — поднял бокал Щеголев.

Они чокнулись длинными изумрудного цвета бокалами, и он нерешительно глянул на нее, на ее родниковые глаза, кротко мерцавшие под разбежавшимися врассыпную ресницами, и так тепло коснулся его голубой запах ее волос, и он близко увидел ее губы, обветренные, покоричневевшие...

— Спасибо, — серьезно сказала Вера. Она помедлила, а потом добавила: — Мы познакомились с ним на вечере в клубе Министерства торговли. Он такой славный... Он... Я вам как-то все не решалась о нем сказать. Он уже был дома у нас и понравился маме... Может быть, вы его даже знаете.

Она вытащила из сумочки фотографию и протянула Щеголеву. Он, уже было принявшийся за цыпленка-табака, поспешно вынул платок из кармана, вытер пальцы и осторожно ухватил цветную фотографию за краешек. Он глянул на нее, опять-таки слишком уж осторожно положил на столик вилку, которую держал в левой руке, испугавшись — вдруг она упадет.

— Да, где-то я его, кажется, видел... — рассеянно произнес Щеголев. Нет, на цветной фотографии был, конечно, не Коршунов. И все-таки что-то весьма схожее — этакий супермальчик, небрежно облокотившийся о капот новенькой «Волги».

Он вернул Вере фотографию и повторил:

— Да, по-моему, я где-то его видел...

И добавил поспешно:

— Что-то цыпленок плохо идет, я, пожалуй, закажу коньяку.

— Только мне хватит, я не хочу, — предупредила Вера.

— Ладно, — сказал Щеголев, поднялся и направился к деревянной стойке. Проходя около зеркала, стоявшего у этой стойки, глянул в него. В голове у Щеголева застряла, да так и торчала фраза — «вид у него был, как у человека, которому только что сообщили, что его не расстреляют на рассвете». Откуда эта фраза, он, хоть убей, не помнил. Но вид у него был, судя по отражению в зеркале, вполне нормальный, чему Щеголев крайне удивился. Рюмку коньяку он выпил сразу, а еще одну, расплескав, понес с собой.

— Эта «Волга» его собственная? — спросил Щеголев, садясь за столик.

— Да, его, — глаза у Веры блаженно цепенели. — Мы уже ездили с ним...

Но Щеголев не слышал того, что она говорила дальше...

— Он вам что, предложение сделал?

— Н-нет... — задумчиво вскинула на него глаза Вера. — Но мама говорит, что он человек серьезный, и, вообще, он очень маме понравился... Правда, в последние дни я его редко вижу, у него какие-то дела...

У Щеголева чуть полегчало на душе.

И ещё он подумал: как далеко все ушло от магазина, от исходной точки, от этого Вериного письма — «Я буду сидеть на первой скамейке у входа, на голове у меня будет красная косынка...» Он невольно улыбнулся.

Они еще посидели с полчаса, поболтали о том, о сем, и он впервые проводил Веру до самой калитки и чуть было не решился зайти к ней домой, но потом раздумал, пожал руку, и сославшись на то, что не появлялся еще на работе, заспешил.

Было за полдень, солнце клонилось к горизонту. Щеголев сел в трамвай, но поехал не на работу, а домой. Выйдя на конечной остановке, он автобуса ждать не стал, а быстрым шагом направился к реке, которая была совсем рядом, за холмами. Он шагал по сырой земле и думал, как быстро летит время — вот уже зима миновала, начинает пробуждаться природа и ранняя весна властвует на земле.

Здесь было довольно прохладно, особенно когда он проходил через рощу, а у берега сразу потеплело, наверное, потому, что путь ветру заслоняли деревья, или ему это только так казалось...