Безнадежный пациент

Однажды вечером, когда я отдыхал на лужайке, меня вдруг осенило, что манипуляция и обман – не одно и то же. И если я хочу действительно убедить Коделл, что согласен на ее лечение, мне придется быть искренним, добиваться улучшения, честно и открыто рассказывать о своих чувствах. Надо принять постоянно растущую часть души, которая на самом деле ощущает благотворное влияние терапии, и позволить ей управлять мной. Примирение с матерью выглядит как логичный шаг к выздоровлению, и если я смогу выдержать искренний тон, возможно, Коделл это оценит.

– Да я просто… хотел… – смущенно пожимаю плечами я. – Я просто хотел сообщить ей, что мне лучше. Извиниться.

– Очень мило с вашей стороны, – тепло улыбается Коделл. – Как вы считаете, можно ли подождать с этим до вашего возвращения домой?

– Да. Наверняка можно, – вяло отвечаю я. – Правда, мне было бы легче с вашей поддержкой.

Коделл пристально смотрит на меня через стол, а с печальной улыбкой покорно жду ее решения.

– У меня будут кое-какие условия, – сообщает Коделл, сдержанно улыбаясь. – Но если вам это действительно нужно, я распоряжусь, чтобы Виллнер подключил телефон.

Я киваю и тихо выхожу из кабинета. Коделл может заподозрить, что я разыгрываю спектакль. Или поверит, что я действительно включился в терапию. И меня, с одной стороны, радует, а с другой – глубоко тревожит тот факт, что я и сам толком не знаю.

Глава 32

В последнее время сеансы все чаще проходят на втором этаже, а значит, Коделл начинает принимать мою покорность всерьез. Я давно понял, что второй этаж отведен для конвенциональной психотерапии, а более инвазивные процедуры происходят этажом выше.

Через несколько часов после разговора в кабинете мы с Коделл поднимаемся по черной винтовой лестнице, и я тихо радуюсь, когда она решительно сворачивает на второй этаж. Глухо стуча костылями по ковролину, я миную два коридора и оказываюсь в северной части здания, окна которой выходят на морское пространство между Ливерпулем и Дублином.

Коделл останавливается рядом с неприметной дверью.

– Обувь и носки вам лучше снять, – загадочно произносит доктор и жестом приглашает внутрь.

Я разуваюсь и первым настороженно переступаю через порог. Комната за дверью на удивление безмятежная и светлая. Окон нет, но несколько грамотно расположенных ламп идеально имитируют солнечный свет. Иллюзию дополняют стены и потолок небесно-голубого цвета.

Наконечники костылей слегка проваливаются. На полу тонкий слой песка, аккуратно расчесанный граблями в форме красивых спиралей. Повсюду растения-бонсаи и галька, а вокруг каждой такой композиции декоративные завитки из песка – очевидно, мы в зимнем саду.

В середине комнаты гладкая круглая платформа из черного гранита. На ней футуристичный стол из черно-серого мрамора: единственная волнистая опора плавно перетекает в плоскую столешницу. На столе телефон из кабинета Коделл. От аппарата тянется знакомый черный шнур. Рядом стоит непонятное устройство, отдаленно напоминающее принтер.

Зябко ступая босыми ногами по прохладному песку, я иду через сад, забираюсь на платформу и сажусь в кресло-яйцо. Я смотрю на разложенные на столе предметы и теперь могу разглядеть странное устройство гораздо лучше. Однако его назначение по-прежнему остается для меня загадкой.

– Это называется агрегационный психометр. Произведение искусства. – Коделл неспешно проходит по песку и поднимается на платформу. – Когда я была в Америке, небольшая компания в Силиконовой долине сделала пару пилотных экземпляров не для медицинского использования, но… я увидела потенциал для своей практики.

– А как он работает?

– Прибор собирает различные физические данные: скорость реакции, расширение зрачка, потливость, кровяное давление, изменения голоса и температуры тела, – невозмутимо перечисляет Коделл. – А затем полученные данные хронологически сопоставляются с динамикой эмоционального состояния пациента.

– Так это полиграф. – Я смотрю на устройство новыми глазами. В новом, по-модному обтекаемом корпусе скрывается все тот же старый прибор. – Вы в курсе, что данные детекторов лжи судом не принимаются?

– Что ж, здесь не суд, и это не детектор лжи, – мотает головой Коделл. – Прибор мне нужен не для того, чтобы увидеть ваши мысли. Напротив, он кое-что покажет вам.

– Например?

– Моменты, когда вы особенно переживаете, болезненные для вас темы, – уверенно говорит Коделл. – Полагаю, этот звонок покажет, что вы чувствуете, обсуждая тот или иной вопрос.

– Я и так знаю, что чувствую.

– Я вас умоляю! – фыркает Коделл. – Будь это правдой, я бы осталась без работы.

Я разглядываю серый пластиковый корпус прибора: невзрачный куб, скрывающий внутри суперсовременные технологии. Интересно, стоит ли доверять словам Коделл или я сам себя загнал на допрос?

– Думаете, это уловка? – наблюдая за мной, интересуется Коделл. – Якобы я хочу вас подловить с помощью какого-то трюка?

Я молчу в замешательстве.

– Ладно. Тогда давайте договоримся, – с едва заметным нажимом произносит Коделл. – Вы доверяете мне, а я доверяю вам.