Безупречная жена

Она натянуто, но с достоинством продолжила спуск. Сзади слышалась тяжелая поступь Нелл. Антония вызывающе вскинула голову. Нелл с помощью огуречного лосьона и датской примочки сумела устранить наиболее заметные следы бессонницы. Только на последней ступеньке она удостоила будущего супруга взглядом.

– Полагаю, вы хорошо чувствуете себя, милорд?

– Сносно, – ответил он коротко и добавил после небольшой заминки: – Хотел бы знать, моя дорогая, не уделите ли вы мне несколько минут?

Удивленная не столько просьбой, сколько непривычно мягким тоном, Антония заморгала. Сама того не желая, подняла на него взгляд. Его обеспокоенное выражение заставило ее снова отвернуться.

– Я шла в малую гостиную, чтобы написать письма. К сожалению, должна признаться, что непростительно запустила свою переписку, а еще многим дамам в Йоркшире нужно отправить благодарственные письма.

Как ни уговаривала себя Антония сохранять хладнокровие, остаться наедине с ним было бы слишком тяжело. Она уперлась взглядом ему в галстук.

– Я непростительно долго откладывала и теперь хочу закончить с письмами до двух, чтобы Карринг успел их отправить.

– Карринг, – произнес Филипп, зная, что дворецкий держится где-то поблизости, – может положить их мне на стол, и я их франкирую.

Антония кивнула:

– Благодарю, милорд. С вашего позволения, я приступлю прямо сейчас.

И она приготовилась идти.

– Может быть, после того, как вы закончите, мы прогуляемся по скверу?

Антония заколебалась. Мысль прогуляться на свежем воздухе показалась соблазнительной, но она представила, как они в напряженном молчании описывают круги по аллее, и этого ей хватило, чтобы раздумать.

– Мы с Генриеттой собирались на чаепитие к леди Кэти, а потом думали заехать на вечеринку к миссис Мелком.

Эта неуклюжая отговорка словно повисла в воздухе. Натянутое хладнокровие Антонии вот-вот даст трещину. Напряжение усиливалось, замораживая все вокруг. Тогда с присущим ему изяществом Филипп поклонился своей обиженной красавице:

– В таком случае увидимся вечером, дорогая.

Последние слова Филиппа окончательно лишили Антонию спокойствия. Меньше всего ей хотелось оставаться с ним вечером наедине. Она даже не рискнула отобедать с ним за одним столом и попросила принести поднос ей в комнату под предлогом головной боли.

Сидя в одиночестве во главе огромного стола, Филипп погрузился в мрачные раздумья, бросая тяжелые взгляды на пустой стул напротив. На противоположном конце стола Генриетта и Джеффри что-то увлеченно обсуждали.

– Не могу сказать, что так уж верю в новомодные веяния, но в данном случае не могу и согласиться с Мередит Тайсхерст. – Генриетта отодвинула суповую тарелку. – По крайней мере, за этим мистером Фортескью не замечено ничего сомнительного?

– Сомнительного? – нахмурился Джеффри. – Мне ничего такого неизвестно. По моим впечатлениям, это вполне славный парень. Правит двухколесным экипажем с парой отличных гнедых.

Генриетта озадаченно сдвинула брови:

– Я вовсе не об этом. – Она подняла голову и взглянула через стол. – Рутвен, а вам известно что-либо, свидетельствующее не в пользу мистера Фортескью?

Услышав свое имя, Филипп резко вышел из задумчивости:

– Фортескью?

Генриетта укоризненно посмотрела на него:

– Мистер Генри Фортескью – поклонник мисс Даллинг. Должна заметить, Филипп, что не слишком одобряю то, как Мередит Тайсхерст обходится со своей племянницей. И с маркизом, но тот, в конце концов, мужчина и, надо думать, вполне способен позаботиться о себе сам.

Филипп вспомнил настойчивую маркизу Хаммерсли и подумал, что последнее замечание Генриетты едва ли верно.

– Лично я не слышал ничего плохого о мистере Фортескью, а то, что слышал, – скорее говорит о том, что он вполне приемлемая и даже завидная партия.

Сделав это заявление, Филипп взял бокал с вином. Пока он потягивал тягучий напиток, сомнения и тревоги Генриетты, как и предсказуемо прямолинейные заявления Джеффри, проплывали мимо его ушей. Их негласный союз и зарождающийся план помешать матримониальным замыслам графини никак не отпечатались в его мозгу.

В конце обеда Филипп даже не мог вспомнить, ел ли он что-нибудь. Да ему и было все равно – аппетит у барона начисто пропал.

Но когда все они собрались в холле, готовясь ехать к леди Арбетнот, он вдруг встрепенулся и вкрадчиво взглянул на Генриетту:

– Вы ведь заглянете к Антонии перед нашим уходом?

– А зачем? – удивилась Генриетта. – Она же ничем серьезно не больна.

– Я подумал, – мягко продолжил Рутвен, – может, вы захотите убедиться, что у нее и в самом деле легкое недомогание, а не что-то более серьезное. В конце концов, она ведь ваша подопечная.

– Да ну, – небрежно махнула рукой Генриетта. – Ее нездоровье – это всего лишь результат чересчур большого усердия. – И добавила, покосившись на него: – Не забывайте, что Антония, по сути, деревенская девушка. Она вполне способна приноровиться к городским условиям, но последние недели мы вели слишком уж разгульный образ жизни. Ей требуется немного времени, чтобы восстановить силы. – Она по-матерински похлопала его по руке и, властно кивнув Джеффри, заковыляла к выходу.