Безвыходное пособие для демиурга (СИ)

Парень попытался вскочить из-за стола, но оступился и упал, ударившись головой о столешницу. Наверное, удар был сильным, потому-то парень рухнул под стол, как валятся мертвецки пьяные мужики. И это было хорошо. Бог правильно скинул этого фантазера нам под ноги. Все, что не делается – к лучшему!

Я выдохнул имя воинства небесного, кидаясь двумя словами, точно сгустком собственной души. Но я промазал. Петрович успел уклониться. Пламя с треском начало гулять по ткани штор.

– Что, тяжело колдовать без души Великого Инквизитора? А ты не думал, каково было тому мальчику, Косте, когда он умирал у тебя на глазах?

– Сволочь! – я выдохнул имя бога уже на санскрите, но и это мне не помогло, более того, навстречу мне прилетел огромный черный шар.

Черное облако, которое выдохнул в мою сторону Петрович, вдруг приняло образ гигантской драконьей головы с костяными наростами вокруг глаз и с иглистым гребнем, идущим от переносицы к шее.

Бог мой, я никогда не видел подобной боевой магии в действии!

Этот призрачный зверь открыл пасть и проглотил мой светящийся шар. Потом облако-дракон отвратительно рыгнуло, точно было живым существом. Я содрогнулся и отступил назад.

Это я был инквизитором, магом, создающим иллюзии из флюидов своей души и из праны, вязкого вещества, разлитого в пространстве. И я уже понял, что мой соперник выдохнул вовсе не магическое облако, а самого настоящего дракона. Неуязвимого и неуничтожимого.

Может быть, Петрович, на самом-то деле, и был этим драконом, зверем, сражавшимся с Ра, вернувшимся из ада, чтобы отомстить всем солнечным богам за столетия муки и унижения?

Конечно, кто же еще может владеть алмазным щитом, кому еще он так нужен? И кто так искусно умеет лгать, когда искренне начинаешь верить словам, хотя душой понимаешь, что тебя обманывают?

Инквизиции не победить Зверя, хотя бы потому, что Зверь сам давно победил инквизицию! Пытки и сожжение людей на кострах – это ли не шаг в темноту?

Только теперь я окончательно понял, зачем меня втянули в книгу за мгновение до магической атаки в реальности. Тот, кто выдавал себя за Николая Петровича, не мог лишиться зрителя, способного по достоинству оценить красоту его игры!

Конечно, Петровичу жаль меня убивать, ведь я могу поведать миру о его таланте. Наверное, для этого здесь и мальчишка. Но он – начинающий писатель, он просто не поймет плетения магического бисера, не оценит игру слов, хотя бы потому, что не знает мертвых языков и древних ритуалов. Для него наша схватка – это лишь летающее пламя и гортанные крики. А для нас с Петровичем – это танец на канате с завязанными глазами.

Мы не просто деремся, не стремимся убить друг друга, мы играем, ибо равны по силе и знаниям. И мы нужны друг другу для того, чтобы испытывать катарсис души именно от подобных столкновений.

Возможно, именно поэтому мы никогда не сможем убить друг друга. Ведь сразить Петровича – это все равно, что разбить вазу династии Мин, которую до этого кропотливо искал лет тридцать.

Уничтожить Петровича здесь и сейчас – это примерно то же, что вырвать часть своей души – не черной и не белой, а именно своей, которой ты втайне восхищаешься, вырвать – и раздавить, точно жука-скарабея.

Дракон открыл пасть и дохнул на меня фиолетовой струей пламени.

Я был готов к этому. Я рванул с шеи защитный амулет, кинул его вперед. Он сверкнул магическим девизом, закрутился вокруг своей оси, сливая буквы и черты пантакля в серебристое нескончаемое мельтешение. Мой амулет пролетел сквозь пламя, прямо в драконью пасть.

В тот же миг я почувствовал жар, и волной теплового удара меня швырнуло и размазало по стене.

Теряя сознание, я понимал, что дракон поперхнулся, что Петрович сейчас должен сломаться пополам и харкать кровью, выталкивая из горла мой амулет. От такого подарка маги не умирают, но это дает мне маленькое преимущество. Танец смерти должен быть не только изящным, но и выверенным с математической точностью!

Бабах!

Прошло, наверное, пару секунд, но я уже поднимался на ноги, сплевывая сгусток черной, запекшейся крови. У другой стены, с мутными от боли глазами, покачивался Петрович:

– А ты ничего еще, интересен. Жаль тебя убивать.

– Не говори «гоп»!

Николай Петрович покрутил в руках искореженный в драконьем пламени амулет:

– Ты не совсем понимаешь, что происходит. Мы внутри книги, и это вовсе не «Некрономикон»! Хочешь знать, где мы?

– Я хочу раздавить Орден, сжечь его, как осиное гнездо.

– Уничтожить то, чего нет, нельзя. Ты так ничего и не понял. Орден – это иллюзия книги. Фантомы окружают тебя наравне с реальными людьми, но выяснить, кто из них кто, ты можешь лишь в одном случае: убив каждого в отдельности. Правда, весело? Мне до такого не додуматься в одиночку-то. Стереть память живым сотрудникам Ордена и даже настоящим магам можно, только зачем? Так даже интереснее. В общем, самую трудную работу эта книга делает сама. И, кстати, именно поэтому найденный тобой гримуар называется вовсе не «Некрономикон», а – «Безвыходное пособие для демиурга».