Безвыходное пособие для демиурга (СИ)

– Вот только не надо разводить слезливую сентиментальность. – Николай Петрович встал из-за стола и выпрямился. – Вы пришли, чтобы убить меня, а не судить. Я, между прочим, все еще государственный служащий и звезд меня еще не лишали. А вот вы трое – не имеете воинских званий, и потому – это будет просто банальное убийство принципиального офицера, вставшего вам костью в горле. Вы пришли устранить даже не конкурента, а гражданина, выполняющего долг перед Родиной. Пусть и это запишут камеры.

Игорь шевельнулся, словно готовясь к броску, но старик Морозов остановил его, подняв вверх правую ладонь.

– Этот человек работал не только на ФСБ, на тайный Орден, но и лично на себя, надеясь не просто найти древнюю книгу, но и воспользоваться ей для достижения личной власти над миром. Разработка теории о некоем разбитом алмазном щите – это лишь прикрытие, легенда, под которую выбивались деньги из госбюджета. На деле Николай Петрович искал книгу-замок и человека-ключ. И он нашел то и другое. Это был вовсе не эксперимент. Посвященные адепты нашего уровня знают, что каждая великая волшебная книга может менять реальность, но для этого она должна слиться сознанием с одним из живущих людей. Именно поэтому мы уничтожили не только все материалы по этому делу, но и саму книгу.

– Лжец. – засмеялся Петрович. – Книга – это я.

– Вот именно. – кивнул головой Морозов. – Книга – это ты, но только ее плоть, а есть еще душа, и разум. Три осколка щита – это ты здорово придумал!

Николай Петрович взвизгнул, точно дикий кабан и метнулся к окну, отшвыривая девушку с пути, точно былинку.

Морозов вскинул руки и из его пальцев метнулись фиолетовые молнии. Они ударили Петровичу в спину. Генерал-лейтенант вздрогнул, его начало трясти, точно через него пропустили электрический заряд.

В этот момент Столяров подпрыгнул к парализованному Петровичу и всадил ему свой сияющий кинжал в солнечное сплетение.

Раздался взрыв.

Я почувствовал резкую боль в области сердца. Наверное, я побледнел, потому что Лера нажала «Паузу» и кинулась ко мне:

– Что с тобой, Гера?

Боль отпустила. Я убрал руку от груди:

– Да так, бандитская пуля ноет к непогоде.

– Идиот! – Лера стукнула меня сумочкой по голове.

– Не думаю, что от побоев люди умнеют. – сказал я подруге.

– Слушай, Глеб, ты достал хорошее кино. Продай его в Голливуд. – я попытался сменить тему разговора, уводя ее от своего здоровья. – Так все снято с пафосом и надрывом, аж плакать хочется!

– Веселишься? – проскрипел Глеб. – А теперь я хочу тебя спросить. Ты писал роман и про нашего Петровича. Его там убили?

– В общем, да. Но не эти трое, а Великий Инквизитор.

– Это само собой. – хмыкнул Глеб. – С ним еще хоббиты были на посылках.

– Да я серьезно. Лера видела. Я писал это ночью.

– А говорят, что перед смертью – не надышишься. Тебе, везунчик, похоже, удалось удивить бога. – Глеб закрыл крышку «ноута». – А вот и хорошая новость. Нет Петровича, не существует и проекта. Дело погребли под грифом «Секретно». Я не знаю, что ты там ночью написал, но ордера на твой арест у нас больше нет. И исследований нет, и начальства, курирующего разработку секретной компьютерной программы – тоже нет.

– Ты еще скажи, что все память потеряли. – усмехнулся я.

– А ведь почти угадал! Мы дали подписку о неразглашении. Нас в отделе было тринадцать человек во главе с Петровичем. Утром пришел приказ из Москвы: нас всех повысили, представили к правительственным наградам, и даже переводят в столицу.

– Рад за тебя. – я пожал плечами. – И как теперь к тебе обращаться: Ваше Благородие?

– Нет, Гера. Хуже: я теперь – Мое Преосвященство. – вздохнул друг и снова пригубил бокал.

– Ну, если Твое да еще и Преосвященство, то тогда – конечно. Вот падаю в ноги: Глеб, они ведь украли нашу прелесть! Противные, гадкие хоббиты с хоботами!

– И слава богу. – кивнул головой Глеб. – Все враги в огненной пучине Мордора позорного, а мы – живы. И, знаешь, этот Морозов, ну, тот что руководил казнью Петровича, тот еще фрукт! На него даже дело не заводят. Более того, это по его распоряжению сворачивают исследования и заметают следы. Скажи, Гера, только честно, что ты там такое написал, что они самого Петровича убрали? И кто на самом деле Морозов Никита Аркадьевич?

– А ты так и не понял? – я встал из-за стола. – Это гофмейстер Ордена, человек, который якобы умер накануне этих событий. Его смерть и вселение во Льва Григорьевича души Великого Инквизитора произошли почти одновременно.

– Я думал, ты не станешь мне байки травить. – укоризненно покачал головой Глеб. – А еще друг называешься!

Во всех дверях кафе одновременно появились спецназовцы с оружием наперевес:

– Всем сохранять спокойствие! Поднимите руки и оставайтесь на местах.

Мы подчинились.

Лицо официанта из заспанного мгновенно преобразилось в перепуганное.

Официанта, охранника и бармена увели в подсобное помещение, видимо, чтобы поговорить с нами без лишних ушей.

Через минуту вошел тот самый Морозов, который убил Петровича. Он посмотрел каждому из нас в глаза, разрешил сесть, открыл «ноутбук», полистал в обе стороны запись веб-камеры и скривился: