Безымянная

– Если бы ты не знал о «Жаворонке»… если бы тебе не нужно было спасать «Мэриголд», ты бы взял меня на борт?

– Нет, – ответил он без тени сомнения.

Сердце упало в пятки, глаза заполонили слезы.

– Не думаю. Захотел бы, чтобы ты убралась от меня как можно дальше, – признался он. – В какой-то степени часть меня жалеет, что мы проголосовали за тебя.

– Как ты можешь такое говорить? – возмутилась я.

– Потому что мы с тобой прокляли себя, Фейбл. Нам всегда будет что терять. Я знал об этом, когда поцеловал тебя в Силках Бури. И в Дерне, когда признался тебе в любви.

– Тогда зачем было это делать?

Уэст молчал так долго, что я не была уверена, что он вообще ответит. Но он наконец тихо заговорил:

– Впервые я увидел тебя на причале у барьерных островов. Мы зашли в порт на Джевале, и я искал тебя. Девушку с рыжими волосами и веснушками, со шрамом на внутренней стороне левой руки – так описал Сейнт. Это произошло за два дня до того, как ты объявилась.

Я тоже помнила тот день. Тогда я впервые торговалась с Уэстом. Впервые увидела «Мэриголд» на барьерных островах.

– Ты болтала с торговцем, выбивала лучшую цену за собранный пиролит. И когда кто-то крикнул с палубы его корабля, он отвернулся, и ты стащила красный апельсин из одного из его ящиков. Как будто ты там стояла только для того, чтобы дождаться момента, когда он отвернется. Ты бросила апельсин в свою сумку, а когда он повернулся, продолжила спорить.

– Не помню такого, – сказала я.

– Я помню. – Его губы растянулись в подобии улыбки. Каждый раз, когда мы бросали якорь на Джевале после того дня, мою грудь пронзала боль. – Подняв руку, он засунул ее в расстегнутый пиджак, боль до сих пор была там. – Будто я затаил дыхание от страха, что тебя не будет на пирсе. Что ты исчезнешь. А когда я проснулся в Дерне без тебя, чувство вернулось. Я не мог тебя найти. – Его голос дрогнул, разбивая слова на части. Он выглядел таким разбитым. Таким уставшим.

– Ты же отыскал меня. И мне неинтересно предложение Голландии.

– Уверена?

– Уверена.

Уэст успокоился, взгляд стал более знакомым. За окном завывал ветер, его плечи наконец расслабились.

– Но что мы будем делать с Сейнтом? – спросила я, вспоминая об отце.

– Что ты имеешь в виду?

– Голландия преследует его, Уэст. Это только вопрос времени, когда она поймет, что Клов не выполнит свою часть сделки. Тогда она найдет другой способ.

– Мы порвем с ним связи. – Уэст пожал плечами. – Сейнт сам может о себе позаботиться.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Мы не можем вмешиваться в это, Фейбл. Он бросил нас разбираться с Золой, когда мы были обречены. Теперь пусть сам разбирается с Голландией. Ты ничего ему не должна.

– Дело не в долге. Дело в будущем Узкого пролива. – По большей части это правда.

Он вздохнул, запустив руку в кудрявые волосы.

– Именно поэтому мы должны вернуться в Серос.

Для меня все было не так просто. Если Голландия получит лицензию на торговлю в Узком проливе, то станет совершенно неважно, сколько монет в казне на «Мэриголд». Всего за несколько лет она выкосит всех торговцев.

Но более опасным был тот факт, что я запаниковала от самой мысли, что с Сейнтом что-то случится. Испугалась. Меня совсем не радовало, что я все еще подсознательно предана ему, хотя он не предан мне. Но это выходило за рамки того, что я умоляла его взять меня в команду или что он бросил меня на Серосе. Если Голландия доберется до Сейнта, то я навсегда потеряю его. Не имело значения, что он сделал или почему. Я просто не могла этого допустить.

Уэст этого не замечал. И никогда не заметит.

– Завтра мы уходим из Бастиана домой, – заявил он.

Я кивнула и потянулась к его руке.

Его пристальный взгляд опустился к моим губам, но Уэст не пошевелился.

– Ты поцелуешь меня? – прошептала я.

– Не уверен, что ты все еще этого хочешь.

Я приподнялась на носочках. Уэст прижал свой лоб к моему и приоткрыл мой рот, прикоснувшись к нему губами, отчего из меня вырвался хриплый вздох, который я сдерживала с момента, как очнулась на «Луне». Мне хотелось плакать, боль из груди вырывалась, и ее место заняло чувство облегчения, потому что этот момент я неоднократно переживала в своих снах с того момента, как покинула Узкий пролив. На сейчас все было по-настоящему. Теперь я не проснусь. Вот он, Уэст – жив и здоров – в моих объятиях. А от его прикосновений начинала бурлить каждая капля моей крови.

Не знаю, каких слов или объяснений о своем прошлом я ждала он него. Но он совсем не оправдывался.

Более того, он даже не сожалел.

Не знаю, кто я после этого.

Его слова шепотом отозвались в моей голове, когда я прикоснулась к его лицу, а его руки обвили меня. Но я не боялась его так, как ожидала. Я чувствовала себя в безопасности. Раньше я понятия не имела, смогу ли полюбить кого-то так, как отца, но все же смогла. Сильной и умоляющей любовью. Любовью, вселяющий страх.

Отчего не знала, кто после этого я.

Девятнадцать

Я лежала, прислушиваясь к дыханию Уэста. Оно напоминало плещущиеся о берег Джевала в теплый день волны, быстро подступающие и затем медленно скатывающиеся.