Безжалостный король фейри

Мои воспоминания о Марселе были не столь обширными, но глупцом он точно не был. Неужели он действительно думал, что король Зимы просто развернется и молча уедет?

Нет. Он ожидал, что Люсьен вызовет снежную бурю и, вероятно, погрузит город в холод, добавляя ему тем самым еще больше победных очков.

– Марсель намеренно хотел вывести тебя из себя, – сказала я.

– Да, – согласился Люсьен. – И я бы с радостью устроил ему такую метель, какой он желал, если бы ты меня не остановила.

– Замораживание Летнего двора лишь укрепило бы его позицию об отделении, – добавила я, и Люсьен молча выслушал меня. Высунув голову из окна, я помахала малышам.

Маленькая девочка с цветами пробежала рядом с каретой и посмотрела на меня, подняв голову вверх.

– Это принцесса Мэделин! Сделайте так, чтобы поднялся ветер! – закричала она мне.

Дети часто выпрашивали членов знати продемонстрировать способности, и на этот раз я решила ей угодить. Собрав часть своей силы, я призвала ветер, пронесшийся мимо нее, отчего ее маленькие белокурые кудряшки разметались по лицу. Она взвизгнула от восторга, и внезапно в воздухе повеяло холодом, и мой порыв ветра подхватил снежинки, создав легкий вихрь.

Девочка рассмеялась еще громче, вскинув руки в воздух, когда вокруг нее закружился снег.

– Снег идет! – завизжала она, сообщая владельцам магазинов, которые вышли из своих лавок посмотреть, из-за чего такой переполох.

Я взглянула на Люсьена и обнаружила, что он пристально смотрит на меня. Я не была точно уверена, как истолковать его взгляд, но это было очень похоже на то, как мой отец смотрел на мою мать, когда она делала что-то особенно восхитительное. Как член знати Осеннего двора, я очень мало общалась с мужчинами, поэтому не была уверена, как толковать знаки внимания Люсьена. В школьные годы мне несколько раз удавалось прокрасться за библиотеку и поцеловать Дэйна Холла, моего тогдашнего парня, но тогда я была подростком. Сейчас я молодая девушка… и теперь все ощущается иначе.

Один за другим владельцы магазинов начали выходить на улицу и пристально разглядывать проезжающий экипаж, и я прекратила демонстрацию своей силы. Люсьен поступил так же, сведя на нет наколдованный им легкий снегопад.

– Девочке понравилось, – произнесла я, пытаясь подчеркнуть то светлое, что можно было найти в данной ситуации.

Люсьен кивнул.

Магазины сменились пустынными полями, а потом мы выехали к кладбищу. Еще в раннем детстве я бывала в Летнем дворе, а потом еще раз на фестивале Летнего солнцестояния, когда мне было тринадцать, прямо перед Великой Стужей. Я не помнила, чтобы здесь было кладбище, но…

У меня перехватило дыхание, когда я прочитала надпись на табличке.

Унесенные Стужей, Но Не Преданные Забвению. Рядом с ней был указан год Стужи. Той, что по воле Люсьена охватила все королевство.

Я посмотрела на Люсьена, молясь, чтобы он этого не заметил, но он смотрел на небольшие гранитные камни с такой глубинной скорбью, что мне хотелось плакать. Его грудь беззвучно вздымалась, когда он обвел взглядом кладбище, а лицо осунулось.

Он их считает, подумала я.

Считает людей, которых погубил.

– Оставайся здесь, – отрезал Люсьен треснувшим голосом. А затем выскочил из движущейся кареты. Она со скрежетом остановилась, подняв облако пыли, в то время как мы с Пайпер обменялись обеспокоенными взглядами.

– Что он делает? – спросила Пайпер.

Я пожала плечами, подавшись вперед, чтобы выглянуть за занавеску. Когда пыль осела, я увидела высокую фигуру Люсьена, проходящего мимо надгробий. Подходя к каждому из них, он протягивал руку и касался верхней части камня, бормоча что-то себе под нос.

– Он просит прощения? – пробормотала Пайпер.

На глаза навернулись слезы, и я кивнула:

– Думаю, да.

Добравшись до последнего надгробия, он опустился на колени, потому что оно было маленьким. Ребенок… нет, младенец. Когда он прикоснулся к нему, на его ладони образовалась сосулька, принявшая форму розы, которую он положил у основания каменной плиты.

У меня больше не было сил смотреть, но и отвести взгляд я тоже не могла. Это выворачивало наизнанку. Мне стало дурно. Я практически чувствовала его горе. Поднялся ветер, пронесся мимо кареты и врезался в Люсьена, пока я боролась со своей болью. Он явно сожалел о своих действиях. И я явно составила неверное мнение об этом короле.

Люсьен обернулся, чтобы взглянуть на экипаж, а я вытерла случайную слезинку, скатившуюся по щеке, и погасила силу ветра, сделав глубокий успокаивающий вдох.

Несколько мгновений спустя он вернулся внутрь и сел передо мной. Задернув занавеску, он не произнес ни единого слова. Он просто закрыл глаза, как будто хотел отгородиться от всего мира и просто затеряться в темноте и тишине.

Я взглянула на Пайпер, не зная, что делать, но она сидела, уткнувшись в свое вязание, опустив голову, и притворялась невидимкой, как подобало приличной компаньонке.

Я еще не так хорошо знала Люсьена. Хотел ли он побыть в тишине? Должна ли я попытаться взять его за руку, чтобы успокоить?