Безжалостный король фейри

Если бы только он объяснил всем, почему потерял контроль над своими силами и вызвал Стужу много лет назад… это помогло бы людям, мне – понять его. Но я знала, что сейчас не время поднимать этот вопрос.

– Почему ломтик хлеба отпустили домой из школы? – спросила я, и глаза короля распахнулись, ища меня, как утопающий ищет спасательный круг.

Мне нужно было вывести его из этого состояния до того, как он встретит Летнего принца, и если и было что-то, в чем я была хороша, так это глупые шутки. Папа рассказал мне по меньшей мере сотню таких. Мы часами сидели перед камином, придумывая их всей семьей.

– Хлеб в школу не ходит, – бесстрастно сказал Люсьен, но в его голосе слышалось некоторое облегчение.

Я закатила глаза.

– Подыграй мне. Это шутка. Почему ломтик хлеба отпустили домой из школы?

Люсьен ухмыльнулся:

– Он повздорил с маслом?

Я расхохоталась, не ожидая такого ответа, и от моего смеха уголки губ Люсьена приподнялись.

– Нет. Он почувствовал, что рассыпается.

Люсьен покачал головой:

– Это было действительно плохо.

Я кивнула:

– У меня их сотни. Хочешь услышать еще?

– Создатель, нет. Прошу, никогда больше, – сказал он, но заулыбался.

– Как называют картошку в театре? – спросила я.

Люсьен заткнул уши.

– Прекрати.

Я наклонилась вперед, убирая одну из его рук и открывая ухо.

– На-блюда-тель.

Люсьен застонал от этой шутки, но в этот момент мы оба осознали, что находимся слишком близко. Я нервно сглотнула, когда положила руку ему на грудь, чтобы оттолкнуться, и наткнулась на твердые, как скала, мышцы.

Он поймал меня за запястье, когда я попыталась отстраниться, и посмотрел мне прямо в глаза:

– Ты так мне подходишь, Мэделин Виндстронг.

У меня перехватило дыхание от этого романтического проявления чувств, а карета резко остановилась.

Я упала обратно на сиденье, его рука высвободила мою.

Ты мне подходишь.

Это было так мило и в то же время так грустно, как будто в своей жизни он уже давно не встречал никого хорошего.

Внезапно занавеска отдернулась, и перед нами предстала камеристка[3]. На ней была Летняя желто-оранжевая униформа, и она низко присела передо мной в реверансе.

– Приветствую вас, принцесса Мэделин. Принц Хейз предоставил вам гостевые покои в западном крыле дворца на время вашего пребывания.

Я улыбнулась и кивнула ей, когда Пайпер начала собирать наши вещи.

Затем горничная обратилась к Люсьену:

– Король Торн… – Она выдавила из себя натянутую улыбку. – Принц Хейз выделил для вас свой гостевой дом за пределами дворцовой территории. Вы можете присоединиться к нам за ужином.

– Да что вы, могу? – прорычал Люсьен, но я погладила его по тыльной части ладони. То, что ему выделили покои вне дворцовой собственности, воспринималось как пощечина, но если принц Хейз планировал разделить дворы, то лучше было не поднимать шума перед голосованием. Может быть, спокойный ужин все сгладит.

– Люсьен, дорогой… – Я посмотрела на своего жениха. – … почему бы тебе не устроиться поудобнее, а после увидимся за ужином.

Он чуть смягчился, прикрыв глаза.

– Ладно, но только потому, что ты назвала меня дорогим.

И тут я не смогла сдержать улыбки. Я ничего не могла поделать с румянцем на щеках, когда мое лицо вспыхнуло. Он был обаятельным мужчиной, и до сих пор он был таким только со мной, но не с другими женщинам вокруг, и это, должна признать, мне очень сильно льстило.

– Спасибо, – прошептала я, а затем вышла из кареты. Когда сошла и Пайпер, карета тронулась, увозя Люсьена прочь от дворца к небольшому гостевому домику вдалеке, за лабиринтом прекрасных садов.

Пайпер помогла слугам собрать мои сумки как раз в тот момент, когда я рассматривала роскошный золотисто-желтый цветочный сад.

– Принцесса Мэделин, – раздался позади меня знакомый, но более глубокий, чем я помнила, голос. Я обернулась и увидела Марселя Хейза, принца и главную королевскую особу Летнего двора. Он прекрасно выглядел в золотистой шелковой тунике. Его светлые волосы были коротко подстрижены, открывая кончики заостренных ушей. – Я не видел тебя с тех пор, как тебе было… тринадцать? – Его глаза медленно блуждали по всему моему телу. – Ты… выросла. – Его голос понизился на октаву, и мне стало не по себе. Если бы Люсьен был здесь во время этой встречи, уже бы шел снег.

– Так и есть. И обручилась. – Я подняла руку, ставя его на место.

Он поджал губы и шагнул вперед, чтобы осмотреть кольцо, которое подарил мне Люсьен.

– Я не знал, что ты открыта для поклонников, иначе я бы тоже сделал предложение твоему отцу.

– Марсель, – предупредила я резким тоном.

Почти каждый год, с шести до тринадцати лет, моя семья приезжала сюда с Широй и ее родителями на праздник Летнего солнцестояния. Марсель и его младший брат Матео играли со мной и Широй всю неделю, пока мы были здесь. Но спустя время его отец стал придерживаться категоричной точки зрения о том, что Осень и Лето не должны смешиваться, и перестал приглашать нас. Было ясно, что в представлении его отца Лето и Весна были из одного круга, а Осень и Зима – из другого.