Стражник убежал, и тогда Марсель повернулся ко мне:
– Проявляется его истинное лицо. После всей этой речи о том, что он жалеет о Великой Стуже, он вот-вот наступит на те же грабли.
Тогда я осознала, что Марсель, должно быть, именно на это и рассчитывает. Что Люсьен, осознав, что Марсель украл его невесту, отреагирует таким образом, который еще больше настроит против него Летний народ.
– Ну, ради нашего же блага, я надеюсь, что нет. – Я обхватила себя за плечи, гадая, не почудился ли мне внезапный прохладный ветерок, ворвавшийся в комнату.
Марсель потянулся и взял меня за руку, посылая в мою руку пульсирующую энергию теплого солнечного света. Я хотела отдернуть руку, но заставила себя не делать этого.
– Рядом со мной тебе нечего бояться, – пообещал он.
Он понятия не имеет. Он действительно не представляет, на что способен Люсьен. Способна ли его Солнечная гвардия сжечь Зимних солдат Люсьена? Днем – возможно. Но если Марсель предполагает, что он сможет победить в битве один на один против самого Люсьена, то он
Король Зимы способен прикончить Марселя с расстояния в сотню миль, заморозив весь Летний дворец и всех, кто в нем находится.
Так почему же он этого не сделал?
В глубине души я гадала, было ли это потому, что Люсьен не хотел причинять боль мне. Он знал, что я здесь, и поэтому не хотел замораживать и меня. Но тогда зачем посылать волну холода по всему королевству?
По моим рукам пробежал холодок, потому что температура определенно снижалась. Неужели это сигнал? Предупредить меня, что он идет?
Я вздохнула. Я могла только мечтать о таком, но иногда мечты – это все, на что нам остается полагаться.
Глава 11
Берди пришлось дважды приходить среди ночи, чтобы разжечь камин в моей комнате и подбросить несколько поленьев. Было холодно, хотя и не смертельно. Казалось, Люсьен хотел, чтобы все королевство знало, как он взбешен тем, что они бросили его и отсоединились, и что он все еще имеет над ними контроль, нравится им это или нет.
Я почти не спала, ворочалась с боку на бок, ожидая, что нагрянет Люсьен и спасет меня – войдет и сообщит, что все я все еще желанна и ему все равно, что я опорочена и замужем за другим мужчиной.
Но он так и не явился, и эти мысли нереальны. Поэтому утром я укуталась в плотную шерстяную мантию и спустилась в столовую. К величайшей радости, дверь моих покоев была не заперта, но оковы все еще были на мне, так что я определенно все еще считалась пленницей.
Когда я вошла, Марсель уже сидел за столом и трапезничал.
– Извини, что так поздно. Мне едва ли удалось поспать. – И демонстративно зевнула. Как будто позднее пробуждение и то, что мне не удалось поесть с ним, хоть немного беспокоило меня.
Он отмахнулся, выглядя раздраженным:
– Да как вообще можно спать в таком холоде? Как это чудовище живет в постоянной мерзлоте, выше моего понимания.
Я сглотнула. Очевидно, Марселя не слишком радовала погода.
– Ты можешь сделать так, чтобы стало теплее? Сделать так, чтобы выглянуло солнце? – поинтересовалась я.
Марсель мельком взглянул на меня:
– Разумеется. Но я не собираюсь истощать свои силы только ради того, чтобы все смогли выйти на улицу и поиграть.
– Ясно. – Я заняла свое место и принялась намазывать булочку маслом. – Слышно что-нибудь о Зимних солдатах на границе?
Марсель уставился на меня с легким подозрением, и я закатила глаза.
– Ты не можешь просто сказать, что на мою родную землю нападают, не сообщая мне новостей! Осень и Весна сдерживают Зиму! Это мой народ.
Он немного расслабился.
– Все три двора отбивали атаки Зимы всю ночь, и они отступили. Куда уж им тягаться с тремя дворами, действующими сообща.
– Я назначил тебе встречу с дворцовым ювелиром после завтрака. Он создал корону для твоей коронации, и ты можешь взять любые другие драгоценности, которые приглянутся. У моей матери был изысканный вкус.
Упоминание его покойной матери напомнило мне о его брате Матео.
– Где Матео? Я его не видела, – сказала я, задаваясь вопросом, может быть, он решил жить отдельно или женился, хотя для этого он был довольно молод.
Уголок рта Марселя дернулся.
– Из-за его бунтарского нрава мне пришлось отослать его на перевоспитание.