Беззвездный Венец

При мысли об утрате у него навернулись слезы.

И все-таки он должен был расстаться с ней.

– Упокойся с миром, моя Шийя!

Опустив взгляд, Райф отнял руку – и почувствовал, как теплые пальцы схватили его за запястье.

Он снова поднял взгляд и заглянул в глаза, сияющие лазурью; стекло имело такое сходство с жизнью, что Райф обрушился бы на всякого, кто дерзнул бы с этим поспорить. Шийя склонила голову, выражая свою благодарность. Подняв руку, она обхватила Райфа за подбородок. У него в голове снова зазвучала колыбельная, которую пела ему мать, но только теперь гораздо сильнее.

Отпустив Райфа, Шийя сошла вниз, нисколько не стыдясь своей наготы. Остальные придвинулись ближе. Шийя прошла к участку стены слева от кокона и, взмахнув рукой, открыла нишу. Медь исчезла, словно дым.

Изнутри вырвался яркий свет, исходящий от хрустального куба с медными прожилками, в сердце которого пульсировала золотистая масса.

С величайшей осторожностью достав куб, Шийя прижала его к своему обнаженному пупку.

Мысли Райфа вернулись в каменоломни Мела, к Ифлелену Вриту, вводившему полученный в результате кровавого жертвоприношения эликсир через это же самое место. Он вспомнил, как жизнь бедной девушки перетекла в Шийю, пробуждая ее в этом суровом мире.

Но только сейчас никаких ужасов и жестокостей не было.

Хрустальный куб засиял ярче – затем погрузился в бронзовую плоть и исчез. Казалось, Шийя вставила себе новое сердце, достаточно сильное, чтобы выдержать этот мир.

Райф оглянулся на своих спутников. Те взирали на происходящее с таким же изумлением.

Подойдя к кокону с другой стороны, Шийя повторила своей жест, открыв другую нишу. Однако теперь сияние не встретило ее. Бронзовая женщина достала из ниши хрустальный куб, стоявший на подставке. Его грани были настолько прозрачные, что трудно было вообще различить их. Взяв куб, Шийя развернулась и направилась к стеклянному столу, над которым медленно вращался переливающийся мир.

Быть может, ее

мир.

Все последовали за ней.

Шийя зажала куб обеими ладонями, наполняя его мягким свечением. Наконец она заговорила, и теперь это был не прежний неразборчивый шепот, а сильный, отчетливый голос. И все-таки было очевидно, что речь давалась ей с трудом.

– Многое… потеряно, – предупредила бронзовая женщина. – Я… не целая… не цельная.

Райф сглотнул комок в горле, вспоминая то, что сказала Пратику Шан. «Шийя несет в себе дух древнего божества, которое еще не полностью успокоилось». Быть может, это действительно было так.

– Хочется надеяться, что этого будет достаточно. – Шийя перешла на шепот, но не от усталости, а лишь от смятения и страха. – Я покажу вам все, на что способна… поделюсь тем немногим, что мне оставил исчезнувший Хранитель.

Она оглянулась на кокон.

Райф нахмурился, глядя по сторонам. «Здесь стоял кто-то, кто ушел?» Если так, похоже, это произошло давно.

Шийя снова печально обвела взглядом помещение. Райф гадал, этот разгром был устроен умышленно или же просто явился следствием какого-нибудь землетрясения, вероятно, произошедшего, когда в глубокой древности Саваны поднялись вверх.

– Шийя, что ты можешь нам показать? – шагнул к бронзовой женщине Фрелль.

Повернувшись к хрустальному кубу, Шийя провела по нему ладонью. Мерцающий перед ней мир внезапно исторг ослепительное солнце. Пролетев через все помещение, солнце подобно яркому фонарю зависло высоко в воздухе. Следом за ним выплыла серебристая луна. Она закружила над головами, снова и снова проходя над вращающимся миром.

От этого яркого зрелища у Райфа закружилась голова.

– Вот так все началось… – произнесла нараспев Шийя, снова взмахнув рукой. – Больше трехсот тысячелетий тому назад…

Вращение глобуса постепенно замедлялось. При этом суша проседала вниз, океаны бурлили, ветры разрушали горы. Мир содрогался от мощных землетрясений, которые разрывали сушу, изменяя береговую линию. Наконец глобус полностью остановился, оставив одну сторону под палящими лучами солнца, другую в темноте и холоде.

И тем не менее ход времени продолжался. На темной стороне мира нарастала ледяная шапка, в то время как другую сторону солнце испепеляло в песок. Между двумя этими крайностями мир опоясывало кольцо сумерек, красновато-рыжее с одной стороны, теряющееся в тени с другой. Суша в этой узкой полосе оставалась покрытой лесами и реками, над ней поднимались высокие горы и пологие зеленые холмы. Ее окружали моря и океаны, являющиеся границей этого нового мира.

Но только он не был новым.

Наклонившись к глобусу, Никс широко раскрыла глаза, разглядывая северную половину сумеречного пояса.

– Это же… – В ее голосе прозвучало неприкрытое разочарование. – Это же наш Венец!

* * *

Оглушенная откровением, Никс отшатнулась назад, словно страшную истину можно было отменить расстоянием. Она отказывалась верить, но понимала, что это правда.

– Когда-то Урт вращался! – ахнула девушка, стараясь вместить эту мысль в своей голове, но та, бесконечно огромная, там не помещалась.

– Не понимаю, – повернулся к Шийе алхимик. – Что остановило вращение?