Беззвездный Венец

Грейлин указал свободной рукой на туман.

– Да, но я ведь ступил не совсем на землю, разве не так?

– Ты всегда мастерски подыскивал оправдания своим поступкам, – нахмурился военачальник. – Переспал со шлюхой, обладать которой тебе было запрещено, а потом заявил, будто это любовь, а вовсе не похоть. После чего, когда брюхо у нее округлилось, притворился, будто без ума от нее.

Взревев, Грейлин сделал стремительный выпад. Хаддан легко отразил удар, едва не выбив у него из руки Терние. Грейлин в самый последний момент выкрутил запястье, высвобождая себя и свой меч. Он сделал быстрое обманное движение вправо. Хаддан купился на его уловку, позволив Грейлину рубануть наискосок. И все-таки лезвие Терния лишь оцарапало военачальнику щеку.

Противники снова разошлись. По лицу Хаддана текла кровь, но тот не обращал на нее внимания. Подумаешь, ко многочисленным шрамам добавится еще один!

– Вот почему тебя все презирают, – сказал Хаддан. – Ты только притворяешься честным и благородным. Прикрывая красивыми словами свои пороки. Ты, к чьим словам прислушивался король, все время думал только о себе!

Грейлин смотрел на своего разъяренного противника, вынужденный признать то, что в словах военачальника была правда. Действительно, мало кто из его товарищей-рыцарей считал его своим другом и уж тем более закадычным приятелем. Только Марайна заставила Грейлина раскрыть свою истинную сущность, научила его быть лучше, не таким себялюбивым, способным по-настоящему полюбить другого человека.

Облизав губы, Грейлин окинул взглядом Хаддана.

«Неужели я сам породил себе заклятого врага?»

– Однако, несмотря на то что король тебя любил, ты предал его дружбу, – презрительно ухмыльнулся военачальник.

Грейлин почувствовал, что именно в этом причина ненависти и презрения, которые питал к нему Хаддан.

– О, я вижу ревность? Ты мечтал затащить в свою постель Марайну – или же жаждал любви короля?

Военачальник взревел от этого оскорбления – которое, возможно, соответствовало действительности. Он набросился на Грейлина, обрушив непрерывный град рубящих и колющих ударов, обманных движений и выпадов. Грейлин с трудом отразил эту бурю, испугавшись, не перегнул ли палку.

Его плечо вспыхнуло острой болью от удара, глубоко рассекшего мягкие ткани.

Кое-как отразив следующий выпад, Грейлин отступил назад.

Щеки Хаддана пылали, прищуренные глаза светились яростью. И тем не менее Грейлин прочитал во взгляде своего противника холодный расчет. Он опасался, что военачальник лишь оценивал его силы, испытывал мастерство, вырабатывая стратегию, которая неминуемо приведет к победе.

К счастью, Хаддан медлил слишком долго.

Позади с грохотом распахнулась дверь.

– Грейлин! Живо!

Все взгляды обратились на полуют. Оттуда вылетели Дарант и Глейс, скользя по доскам палубы. Пират и его дочь вскинули руки, и между пальцами у них сверкнули зажженные фитили. Они швырнули взрывные заряды высоко вверх – не в сторону носа, а в ограждение по правому борту. Яркие огненные шары взрывов разорвали туман.

Матросы корабля с опаской попятились.

Грейлин устремился в огонь, на бегу убирая меч в ножны.

Хаддан взвыл от ярости, очевидно, догадавшись, что будет дальше. К настоящему моменту военачальник уже понял, что настоящий обманный выпад был сделан не мечом, а шлюпкой, которая пролетела вдоль правого борта, вызывая на себя огонь орудий и баллист, которые теперь были разряжены.

Что обеспечивало безопасный проход другого судна.

В той стороне раздался скрежет дерева о дерево. Матросы бросились врассыпную, спасаясь от новой угрозы. Из пелены тумана под рев горелок вынырнула большая тень – сначала пузырь, затем и корпус быстроходника.

Продолжая обдирать боевому кораблю борт, «Пустельга» поднялась так, чтобы ее палуба поравнялась с палубой своего противника. Дарант и Глейс устремились к ограждению, Грейлин следовал за ними по пятам.

Все трое пробежали мимо разряженных баллист.

Им вдогонку полетели стрелы, выпущенные из луков и арбалетов, однако дрожащая и трясущаяся палуба не позволяла стрелкам прицелиться. Запрыгнув на ограждение, Грейлин бросился вперед, вспоминая, когда проделал то же самое в предыдущий раз. Но только теперь ему не нужно было хвататься за веревочную лестницу. Упав на палубу «Пустельги», он по инерции прокатился по доскам.

Следом за ним прыгнули Дарант и Глейс. Оба удержались на ногах, приземлившись одновременно, доказав, что им не впервые приходится перепрыгивать с одного корабля на другой. И все же, когда «Пустельга», напоследок еще раз ударившись о борт боевого корабля, отвалила от него, они также наконец растянулись на палубе.

Освободившись, быстроходник устремился прочь, ревя пламенем горелок.

– Хватайся за что угодно! – заорал Дарант.

Грейлин подполз к натянутому стальному тросу и вцепился в него обеими руками, сознавая, что` будет дальше. В небесах прогремели два взрыва. Грейлин вспомнил две фляжки с взрывчаткой, пронесенные на борт боевого корабля. Он еще крепче стиснул пальцы, понимая, где были заложены эти маленькие заряды.

Под «котлом Гадисса».