Библиотечная сказка (СИ)

Пока Министерство магии пыталось противостоять набирающему силу Волан-де-Морту, министр маглов выполнял распоряжение своего магического коллеги. Фаджа насторожила девушка, выжившая после Запретного заклятия, да еще понимающая язык змей. И он, не зная, откуда еще ждать опасности, снова и снова повторял свое распоряжение: держать Самойлову в изоляции и под неусыпным контролем до выяснения "белых пятен" в ее биографии. Министр маглов тоже имел свой интерес в этом деле: нельзя, чтобы люди узнали подлинную причину крушения самолета и гибели десантников и экипажа. Только узкому кругу маглов разрешается знать о мире чародеев и вступать с ними в контакт. И если для сохранения тайны нужно будет признать Самойлову преступницей и осудить — невелика жертва. Все, занятые обвинением, регулярно получали указания, а в прессе велась хорошо организованная кампания со статьями о неопровержимой доказательной базе следствия, "сенсационными" разоблачениями Нины и ее адвокатов, "авторитетными" заключениями о психической нестабильности и моральном облике девушки. Практически все усилия Штерна и его компаньонов наталкивались на глухую стену противостояния. Находчивый Железный Генрих попытался привлечь общественность к готовящемуся суду над невиновной женщиной, организовав движение "Свободу Самойловой!". Ответом стала повышенная активность "троллей" из конторы на улице Савушкина, пикеты с плакатами "Нет прощения оборотню в голубом берете!" и душераздирающие статьи и интервью с родственниками погибших десантников, а также намеки на то, что Штерн и К. сами не в состоянии выгородить свою клиентку, вот и пытаются сорвать работу следственных работников…

Нину держали в спецблоке под усиленной охраной и круглосуточным наблюдением; свидания ей разрешались только раз в месяц с матерью, через стекло. Елена Ивановна не имела возможности рассказать дочери о магическом мире, Министерстве магии и Томе Реддле потому, что их полуторачасовые беседы проходили в присутствии сотрудников изолятора, ловящих каждое слово…

Нине приходило много писем от неравнодушных к ее мытарствам людей, но пропускали только записки от Эвелины, и то лишь потому, что знали о дружбе девушки с одним из адвокатов. Идти на открытую конфронтацию со Штерном работники следственного изолятора не решались.

Срок нахождения под стражей Нине продлили на два месяца, потом еще на два, потом еще… Суд перенесли сначала на октябрь, потом на декабрь, потом заговорили о феврале или марте… И не было уверенности в том, что он вообще начнется в ближайшее время… И вот приближалось следующее лето, СМИ неустанно сообщали о "полностью доказанной вине Самойловой и блестящей работе следователя Маликова", а речь снова зашла о продлении срока следствия еще на два месяца…

Волан-де-Морт укреплял позиции, и правительство Корнелиуса Фаджа шаталось и слабело. Фобос Мерииданский, Тао Хэвенский и Анидаг, королева кривых Зеркал отдавали предпочтение Темному Лорду.

Предвидя скорый крах своей карьеры, Фадж напрочь забыл о Нине Самойловой и спешно готовил себе пути к отступлению. У директора школы чародейства и верховного судьи Визенгамота, профессора Альбуса Дамблдора резко пошатнулось здоровье, волшебник слабел на глазах и тоже выпустил из вида маглу, беседующую со змеями. Мир чародеев лихорадило все сильнее…

* Протест

Увидев Нину, входящую под конвоем в зал суда, Эвелина вздрогнула. Как она изменилась! Вместо жизнерадостной девушки-крепыша со смеющимися глазами и ямочками на щеках между двумя охранницами шла изможденная женщина. Болезненный цвет лица, круги под воспаленными глазами, губы запеклись, а короткие волосы поредели.

Майка с яркой аппликацией, подарок Эвелины на Новый год, висит, как на вешалке. Нина слегка пошатнулась; одна из женщин в камуфляже поддержала ее под руку. Девушка поморщилась от боли. В медсанчасти ей каждый день ставили капельницы с глюкозой и делали стимулирующие уколы, и сгибы локтей были в огромных болезненных кровоподтеках. "Усиленная охрана, наручники, решетка, на фига все это? — подумала Эвелина, содрогнувшись вместе с подругой. — И это для женщины, которая голодает уже третий месяц и еле ноги передвигает?!".

Нина увидела в зале ее, кивнула и улыбнулась.

— Привет, Эви, все нормально, — сказала она, заходя в клетку.

Елена Ивановна, глядя на дочь, вытирала слезы. "Однажды я спасла ее от Тома, а против этих маглов ничего не могу. Как они куражатся над ней, упиваясь беспомощностью Нины и своей властью. Будь у меня волшебная палочка! За применение магии против простецов я неизбежно оказалась бы в Азкабане, но свою дочь спасла бы!".

Судья недрогнувшим голосом зачитал решение. Ввиду того, что Нина Самойлова обвиняется в особо тяжком преступлении, владеет навыками обращения с оружием и рукопашного боя и на свободе может сбежать или представлять опасность для свидетелей обвинения, ходатайство защиты о домашнем аресте отклонить. Решение о продлении срока следственных мероприятий на два месяца удовлетворить…

— Да что за фаршированный цирк? — не выдержала Нина. — Что у вас вместо мозгов?!