Билет до Луны

Утром все проспали зарядку, даже сам физрук. В столовую мы подтягивались частями разрозненной полусонной толпы. Дисциплинированно строить нас в положенную колонну никто не собирался. Педагоги плелись такие же полусонные, как и воспитанники. В столовой мы ловили на себе любопытные взгляды остальных обитателей лагеря. После завтрака физрук Толик с начальником лагеря забили дыру на месте разбитого стекла картоном. Большинство ребят завалилось еще подремать, кто-то все вспоминал ночное происшествие. А физрук прошел нашу проверку. Зря мы его своими приколами доставали. Да и не злопамятный он мужик. Пожалуй, стоит ему рассказать, почему «мамонты» пришли. «Мамонты» — это закономерно. Пришедшие местные крутые были из Мамонтовки, небольшого поселка, что в четырех километрах от нашего лагеря. Да и здоровые они все. Ну настоящие мамонты.

Физрук Толик слушает молча.

— Ну герои! — иронично подводит он итог. — С местными я сам поговорю. Я их знаю — не отстанут. Я тут все лето у тетки провожу. Еще раз наведаетесь в клуб к ним — уши надеру. А тем, кто снял зеркала с их мотоциклов, принести мне в воспитательскую — верну хозяевам.

— Сергеевич, ты на наши шутки забей. Не со зла мы.

— Бывает.

Шутки были глупые. И даже скабрезные. Как-то мы подкинули в кровать физрука предмет женской интимной гигиены, участник популярных рекламных роликов. Взяли мы его у девчонок, пообещав классный розыгрыш над новеньким специалистом. На прокладку мы налили кетчупа и сунули Толику под одеяло. Физрук отреагировал лаконично:

— Зачем казенную постель испортили?! Стирать бы вас заставить.

Толик в наших глазах после той стычки с местными вырос. Он и инцидент уладил, и начал учить нас простеньким приемам самообороны. Еще он никогда не скрывал, что курит, нотаций на эту тему не читал, но и сигаретами делиться отказался наотрез.

Упавший камень разбил стекло, оставив в окне неровную дыру с острыми углами. Наверное, этот булыжник засветил бы мне прямо в лоб, не выйди я во двор. Время собирать камни и время разбрасывать их. Может, это луна позвала меня? Может, ей было известно, что камень упадет на мою кровать?

Кроме стычки с «мамонтами» всплывает в памяти встреча с «другими», нашими соседями по лагерю. «Другие» — это детдомовцы из специнтерната, спрятанного где-то в глуши области. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы понять: им еще хуже, чем нам. «Другие» поражали не только дисциплинированностью и незаметностью на нашем фоне, но и своим внешним видом. Казалось, что эти мальчишки и девчонки перепутали время, каким-то образом попали к нам в будущее из не очень далекого прошлого. Мальчишки были облачены в длинные клетчатые фланелевые рубашки и брюки от школьной формы эпохи Советского Союза. Они чем-то напоминали ковбоев, для полноты образа не хватало шляп с подогнутыми краями. Девчонки были наряжены в платья, давно списанные модой в чуланы. Прямо музей с ожившими экспонатами из семидесятых годов двадцатого века.

Младшие засыпали воспитателей вопросами: «Это что, инкубатор приехал?» или «Зачем их так страшно одели?» и главное — «Почему они такие затюканные?».

Через день воспитатели всех нас собрали и предупредили, чтобы больше не было ни одного подкола и глупых шуток над нашими соседями.

— Не лезьте к ребятам.

— Они что, дураки?

— Не дураки. Просто у них память хуже. В отличие от вас они много работают.

— Полы, что ли, моют не два раза в день, а каждый час?

Наши на некоторое время впали в задумчивость от рассказов воспитателей о «других». Эти «другие» у себя в интернате работали в подсобном хозяйстве, где были коровы, куры, кролики, свиньи.

Чудак Антошка

Уйдя подальше от хозяйственных построек, мы пристроились на бревне и устроили перекур. Четверо мальчишек в кустах под соснами. Курить в сосновом лесу воспрещалось. Сухая хвоя и шишки могли легко загореться, о чем напоминали расставленные таблички: «Курение на территории лагеря строго запрещено!» Интересно, когда расставляли эти предупреждения, думали о том, что смолить тут будут очень многие?

Курильщиков хватало и среди воспитателей, и среди воспитанников. Но больше курить было негде. И запрет нарушали все: и взрослые, и дети. Махнув рукой на борьбу с вредной привычкой, нам велели обязательно проверять, потухла ли сигарета. Я курил редко, больше за компанию. Денег на сигареты у меня никогда не было. Но если угощали — не отказывался.

Оглянувшись, я заметил маленького ковбоя. Он стоял прямо за нашими спинами.

— Эй, малой! Чего стоишь тут? А ну беги к своим, пока по шее не получил! — Кашель кивнул и сделал шаг вперед.

Малой остался стоять.

— Ты шальной или больной? Это приказ, если ты еще не догадался!

— Брось, Максим. Пусть стоит.

— Не могу курить, когда соглядатаи за спиной стоят. Брысь, тебе сказали!

Ковбой растянул рот в щербатой улыбке. У него недоставало трех зубов.

— Нет, ты смотри, он еще и скалится! Точно чумной.

Я останавливаю за руку Кашля.

— Эй, как тебя зовут? Иди сюда. — Я махнул малому рукой.

— Антошка.

Вовка прыснул со смеху:

— И правда, Антошка. Это имя или погоняло?