Билли Саммерс

— Хорошо, перефразирую. Больно будет в любом случае. Но боль может быть короткой и унизительной, а может быть долгой — и до конца жизни ты будешь волочить за собой левую ногу. При условии, что ее не ампутируют. У тебя пять секунд на принятие решения. Пять… четыре…

На счет «три» Трипп Донован встает и скидывает штаны. Его член от страха съежился и превратился в макаронину, а яиц почти не видно.

— Мистер, может, не надо… — канючит Мартинес.

— Заткнись, — обрывает его Хэнк. — Он заслужил. Наверное, мы все заслужили. — Он обращается к Билли: — На всякий случай скажу: я ей не вставлял, только на живот кончил.

— Но кончил ведь? — спрашивает Билли, зная ответ на вопрос.

Хэнк роняет голову.

Донован лежит на ковре. Зад у него белый, ягодицы плотно сжаты.

Билли опускается рядом с ним на одно колено.

— Советую не двигаться, мистер Донован. Лежите смирно. И благодарите Бога, что я решил не втыкать его в розетку. Поверьте, я об этом думал.

— Я тебя отымею, сука, — рыдает Донован.

— Сегодня отымеют только одного человека — тебя.

Билли кладет рукоятку миксера на правую ягодицу Донована. Тот вздрагивает и судорожно втягивает воздух.

— Сперва я хотел купить какую-нибудь смазку — крем, массажное масло, да хоть вазелин, — но потом передумал. Элис ведь смазки не досталось? В лучшем случае ты плюнул и размазал, прежде чем воткнуть.

— Умоляю, не надо, — хнычет Донован.

— Элис тоже так говорила? Вряд ли, ты же накачал ее наркотиком по самое не хочу. Она успела сказать: «Только не души». Наверное, ей хотелось сказать больше, но язык почему-то не слушался. Что ж, мистер Донован, замрите. Не дергайтесь. Пожалуй, не стану говорить, чтобы вы расслабились и получали удовольствие.

12

Билли не тянет время, как собирался, — ему не хватает смелости (или желания). Закончив, он фотографирует Триппа и его дружков на телефон. Потом вытаскивает миксер из задницы Триппа, стирает с него отпечатки пальцев и отшвыривает в сторону. Нержавеющий цилиндр закатывается под круглый столик, на котором стоит ноутбук Мартинеса.

— Никому не двигаться. Я почти закончил, вы же не хотите обосраться на финишной прямой?

Билли идет на кухню и берет нож для чистки овощей. Когда он возвращается, все сидят на прежних местах. Билли велит Хэнку протянуть руки вперед и перерезает его путы.

— Мистер… — робко произносит Хэнк. — Вы парик потеряли.

В самом деле. Парик лежит у стены рядом с плинтусом, похожий на мертвого зверька. Кролика, может быть. Видимо, он слетел, когда Донован пытался ударить Билли, а тот прижал гаденыша к двери. Неужели он не приклеил его перед тем, как они с Элис уехали из подвала? Теперь уж не вспомнить, но, видимо, не приклеил.

Билли подбирает парик с пола, но надеть не пытается — так и держит в руке. В другой руке у него ругер.

— Ребятки, я сфотографировал всех вас, но главная звезда у нас мистер Донован, поскольку миксер торчит из жопы только у него. Вряд ли вы станете звонить в полицию, потому что в таком случае вам придется объяснять, почему я ничего не украл, но если вы все-таки попытаетесь сочинить какую-то историю, умолчав о групповом изнасиловании, эта фотография попадет в Интернет. С подробными пояснениями. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого нет. Билли пора уходить. Снять маску и надеть парик можно на лестнице, но сперва он хочет сказать еще кое-что. Он должен это сказать. Первым делом на ум приходит вопрос: неужели ни у кого из вас нет сестер? Уж матери-то есть у всех, даже у Билли была, пусть и не очень хорошо справлялась со своими обязанностями. Ладно, вопрос слишком риторический. Получится не урок, а проповедь.

Билли говорит:

— Вам должно быть стыдно.

И уходит. В коридоре поспешно стягивает маску и прячет ее в расстегнутую сумку для ноутбука, а сам при этом думает: чья бы корова мычала, ты и сам ненамного лучше этих мразей… Но такие мысли пагубны. Надевая парик и спускаясь по лестнице, он приходит к выводу, что от себя не уйдешь — он застрял в собственной шкуре и деваться ему все равно некуда. Это слабое утешение, но лучше, чем ничего.

Глава 17

1

Элис, видимо, сидела под дверью, потому что на его стук она открывает сразу, в ту же секунду. И обнимает его. Поначалу он замирает и пытается отстраниться, но, увидев ее обиженное лицо, обнимает ее в ответ. Если не считать ничего не значивших «братских» объятий от людей вроде Ника и Джорджо, его уже очень давно никто не обнимал по-настоящему. Впрочем, нет: Шанис Акерман обнимала. Это было приятно. И сейчас тоже приятно.

Они заходят в номер. Когда Билли звонил ей по дороге из «Лэндвью эстейтс», он сказал, что с ним все в порядке, но теперь она снова задает этот вопрос. И он в очередной раз отвечает, что все отлично.

— И ты… проучил их?

— Да.

— Всех троих?

— Да.

— Мне надо знать как?

— Никому из них не понадобится ехать в больницу, но они получили по заслугам. Давай закроем эту тему.

— Хорошо, но можно задать последний вопрос? Я его уже задавала.

Билли говорит, что можно.

— Ты сделал это для меня или для сестры?

Подумав, он отвечает:

— Мне кажется, для вас обеих.

Она понимающе кивает: тема закрыта.