Билли Саммерс

Джек — или Хэнк, не важно — отшатывается назад, прижав ладони к глазам. Пена течет по его лицу и шлепается на пол. Парень спотыкается об пуф, стоящий перед плетеным креслом с высокой спинкой и козырьком (кажется, такие кресла называют «бунгало»), и растягивается на полу. Да, это в самом деле холостяцкое логово — напротив большого плоского телевизора стоит изогнутый двухместный диван (вот его название Билли точно знает: «тет-а-тет»), а рядом — круглый столик с ноутбуком. Барная стойка разместилась у большого окна с видом на аэропорт. Как раз в эту минуту взлетает самолет, и Билли приходит в голову странная мысль: если бы мерзавец тоже его видел, то мечтал бы оказаться в нем. Билли хлопает входной дверью. Парень орет, что ослеп.

— Пока нет, но у тебя есть все шансы ослепнуть, если не промоешь глаза как можно быстрее. Поэтому слушай, что я говорю. Протяни руки вперед.

— Я не вижу! Я ничего не вижу!

— Вытяни руки, и я тебе помогу.

Джек или Хэнк продолжает кататься по ковролину как сумасшедший. Он не вытягивает руки, как ему велено, он пытается сесть, а с таким здоровяком шутки плохи. Билли кидает сумку на пол и пинает его под дых. Воздух резко выходит у него из легких, брызги пены шлепаются на пол.

— Я неясно выразился? Руки вперед, тебе говорят!

Парень протягивает ему руки: глаза зажмурены, щеки и лоб горят огнем. Билли опускается на колени, соединяет запястья Джека или Хэнка и в одну секунду, пока верзила на полу не сообразил, что происходит, связывает их кабельной стяжкой.

— Кто еще дома? — спрашивает Билли, хотя уверен, что никого нет. Если бы кто-то был, он уже давно выбежал бы на крики соседа.

— Никто! Боже, как жжет

! Мои глаза!

— Вставай.

Джек или Хэнк с трудом поднимается на ноги. Билли хватает его за плечи и разворачивает лицом к коридору, ведущему в кухню.

— Шагом марш.

Джек или Хэнк не марширует, а ковыляет, размахивая перед собой сцепленными руками, чтобы не врезаться во что-нибудь. Он дышит часто и тяжело, но не судорожно, как Элис, — нет нужды разучивать с ним первый куплет «Медвежьего пикника». Билли толкает парня в спину до тех пор, пока тот не упирается пряжкой ремня в мойку. У кухонного смесителя есть выдвижная гибкая лейка. Билли включает воду и направляет струю воды прямо в лицо Джеку или Хэнку. Сам он тоже изрядно намокает в процессе, но это ничего — даже освежает.

— Жжет! Все равно жжет!

— Скоро пройдет, — успокаивает его Билли, надеясь, что пройдет не очень скоро. У Элис тоже все горело, а может, до сих пор горит. — Как тебя зовут?

— Чего тебе надо? — Парень уже плачет. Этому детине лет двадцать пять, если не больше, он высокий и весит не меньше двухсот двадцати фунтов, а хнычет, как малое дитя.

Билли тычет его в поясницу стволом ругера.

— Это револьвер. Так что не заставляй меня повторять. Как тебя зовут?

— Джек! — вопит парень. — Джек Мартинес! Пожалуйста, не стреляй, не надо!

— Давай вернемся в гостиную, Джек. — Билли толкает Джека в спину. — Садись в плетеное кресло. Ты его видишь?

— Немного, — рыдает Джек. — Все как в тумане. Кто ты? Чего тебе на…

— Сядь.

Он берет Мартинеса за плечи, разворачивает и усаживает в кресло «бунгало». Оно закреплено на потолочном крюке и начинает плавно раскачиваться под весом Мартинеса. Тот глядит на Билли налитыми кровью глазами.

— Посиди минутку, успокойся, возьми себя в руки.

На барной стойке рядом с ведерком для льда лежат салфетки. Тканевые, не бумажные, очень приятные на ощупь. Билли берет одну и подходит к Мартинесу.

— Не двигайся.

Мартинес сидит неподвижно, пока Билли вытирает с его лица остатки пены и воды. Затем Билли отступает.

— Где остальные?

— Зачем они тебе?

— Здесь не ты задаешь вопросы, Джек, а я. Твое дело — отвечать, если не хочешь опять получить струю пены в глаза. Или пулю в колено, если я разозлюсь по-настоящему. Понял?

— Да! — Брюки Мартинеса потемнели в области паха.

— Где твои соседи?

— Трипп ушел в МКРБ к своему научному руководителю. Хэнк на работе. Он продавец в «Джозбэнке».

— Что такое «Джозбэнк»?

— «Джозеф А. Бэнк» — магазин мужской…

— Спасибо, я понял. Что такое МКРБ?

— Муниципальный колледж Ред-Блаффа. Трипп там учится в аспирантуре. Заочной. На историческом. Пишет кандидатскую про войну Австралии и Венгрии.

Билли хочет сказать этому идиоту, что Австралия не имеет никакого отношения к венгерской революции 1848 года, но зачем? Он пришел, чтобы преподать совсем другой урок.

— Когда он вернется?

— Не знаю. Вроде бы встречаются они в два. Потом он может зайти куда-нибудь выпить кофе, он так делает иногда.

— Ага. Поболтать с бариста всегда приятно. Особенно если она недавно в городе и мечтает с кем-нибудь познакомиться.

— А?

Билли пинает его в ногу. Несильно, но Мартинес вскрикивает, и кресло под ним опять начинает качаться. Веселое кресло для трех ублюдков.

— Когда вернется с работы Хэнк?

— Смена заканчивается в четыре. Зачем…

Билли поднимает банку «Изи-оффа». Наверное, видит Мартинес пока неважно, однако это не мешает ему догадаться, что у Билли в руке. Он тут же затихает.