Битва на Калке. Пока летит стрела

На половецкий полк можно было больше не рассчитывать. Мстислав Мстиславич окликнул Буркана, но тот лишь осклабился в ответ и снова склонился над мертвецом в богатых латах.

Никита подъехал к князю, вспомнив, что ещё не всё кончено, — оставался ещё ляшский полк, преследующий Владимира Рюриковича. Радость победы сразу притухла в груди, сменившись какой-то сосущей тревогой.

Незнакомый Никите молодой ратник подъехал к князю, гоня перед собой человека в шитом золотом чужеземном кафтане с серебряным оплечьем и нагрудником.

   — Княже! Княже! — кричал он весело. — Гляди, кого я поймал!

   — Ого! — воскликнул Мстислав Мстиславич. — Да это, никак, сам Филя Прегордый! Так, что ли?

Человек в золотом шитьё ничего не ответил, только злобно взглянул на князя и опустил голову.

   — Он это, — удовлетворённо сказал князь Мстислав. — Ты мне сохрани его, слышишь? — обратился он к молодцу. И, тут же забыв про него, закричал своему войску: — Братья! Все ко мне собирайтесь! Надо князя Владимира идти выручать!

Войско уже стягивалось. Ругали половцев, которые уже все разбрелись по полю, заваленному мёртвыми телами, ловили коней и кроме добычи знать больше ничего не хотели. Ну ладно, всё же помогли. И на том спасибо, а больше с них, поганых, и спроса никакого быть не может.

   — За мной! Ударим на ляхов! Поможем нашим! — ещё раз крикнул Мстислав Мстиславич, потрясая топором.

Ему откликнулся дружный гул. Воины, разгорячённые сражением, тоже вспомнили о товарищах, оставшихся в беде. Князь ударил коня пятками в бока и с места помчался по полю — туда, где ещё шёл, наверное, отчаянный неравный бой. Войско, не разбираясь, пошло следом.

Пришлось пересечь всё поле, прежде чем увидели ляхов. Те уже возвращались, далеко прогнав Владимира Рюриковича. Наверное, думали, что и с Мстиславом покончено. Шли весело, с распущенным знаменем. Даже песня звучала — чужая, режущая слух.

Она сразу прервалась, эта победная песня, когда перед ляшскими ратниками, свободно развалившимися в сёдлах, вложившими оружие в ножны, вдруг появился на взгорке разъярённый и страшный русский полк. И страшнее всех показался ляхам передовой всадник — русский князь с занесённым над головою топором. Это был, без сомнения, тот самый Мстислав, о котором ходило столько слухов и над пресловутой храбростью которого они только что весело смеялись, прогнав русский полк, не сумевший оказать им почти никакого серьёзного сопротивления.

Ловушка! Ляхи это поняли, но изменить они уже ничего не могли.

Мстиславов полк налетел на них, смял и погнал. Как часто бывает при неожиданном нападении, передние бросились спасаться и налетели на задних, ещё ничего не понявших. Смертная давка, свалка человеческих и конских тел. Почти никому из ляхов не пришло в голову кинуться вправо или влево — в открытое поле. А когда некоторые из них, выбиваясь из страшной кровавой каши, всё-таки пытались уйти полем, уже со всех сторон они встречали русские мечи и смерть. Оставалась одна дорога — назад.

Но тут сзади ударил вернувшийся полк Владимира Рюриковича.

В этот раз всё закончилось ещё быстрее, чем с венграми. Полк, выставленный герцогом Лешком, был уничтожен почти весь. Основная часть полегла в самом начале боя, после сшибки, а для того, чтобы не упустить оставшихся, князь Мстислав распорядился установить на взгорке захваченное знамя с белым орлом и трубить в рог. Немногочисленные, отставшие от своих ляхи — те, кто занимался поиском и дележом добычи — собирались к своему знамени и находили там свою смерть.

Глава 21

Дорога на Галич была открыта.

Русские подсчитали свои потери. Больше всего досталось, конечно, смоленскому полку Владимира Рюриковича. Насчитали убитыми около сотни человек. По сравнению с полностью вырубленными венгерским и ляшским полками такие потери можно было признать малыми.

Тем же днём, к вечеру, войско князя Мстислава подошло к Галичу. В городе укрылась вся венгерская знать — бароны с семьями и челядью, их прислужники из числа галицких бояр и, самое главное, малолетний королевич Кальман. Поэтому ворота Галича были накрепко закрыты. Защищая своего королевича, венгры приготовились держать осаду.

Мстислав Мстиславич, зная уже, что князь Даниил не скоро подойдёт, чтобы присоединиться, мог рассчитывать пока только на свои силы. Даниил Романович был заперт во Владимире Волынском войсками герцога Лешка Белого — по договорённости с королём Андреем герцог должен был воспрепятствовать соединению князя Даниила с тестем. Впрочем, даже с небольшой Данииловой дружиной (большую ему король и герцог держать не позволяли) сил для решительного приступа у Мстислава Мстиславича всё равно было бы недостаточно. Хотя Буркан со своим полком остался при русском войске, надеясь, очевидно, на богатую добычу.

Да и не хотелось понапрасну губить людей на высоких галицких стенах. Зачем людям умирать, если победа уже одержана?