Битва свадеб

– Не жалуюсь.

– Бревард? Что-то не вижу такой… – Поискав еще немного, Райлин отрицательно покачала головой.

– Ее недавно привезли на «скорой». Э-э, часа полтора назад, – проговорила Теннисон, пытаясь заглянуть в монитор. Райлин, нахмурившись, осуждающе на нее посмотрела и отвернула экран.

– Ага, теперь вижу. Ступай в приемное отделение, Джозеф, и скажи Стейси, что это я тебя прислала. – Теннисон она как будто не замечала.

– Спасибо, Райлин. До сих пор вспоминаю тыквенный хлеб, которым ты меня угостила. С нетерпением жду повторения осенью. Он стоит нескольких лишних фунтов веса.

Погладив свой абсолютно плоский живот, Джозеф чарующе улыбнулся. Теннисон захотелось его ущипнуть – это только для нее одной!

– Ой, да ладно тебе, дорогуша. У тебя там ни грамма жира, – кокетливо отмахнулась Райлин.

Толкнув тяжелую вращающуюся дверь, посетители оказались в недрах больницы. Теннисон бросила на Джозефа взгляд.

– А ты не стесняешься в средствах, верно?

– Иногда чтобы получить желаемое, приходится пользоваться тем, чем наделил тебя Господь Бог.

Она усмехнулась.

– Мой девиз.

– Я знал, что ты поймешь.

Наконец они попали в шумное и суетливое отделение экстренной помощи. Другая медсестра, с большой грудью и мускулистыми бицепсами, – кажется, тоже знакомая Джозефа, – отправила их наверх, в интенсивную терапию. Коридоры здесь казались почти пустыми после лихорадочной спешки предыдущих помещений. Двери лифта открылись будто в пустынную гробницу. Весь этаж окутывала какая-то мрачная, гнетущая пелена, почти осязаемая, так что хотелось смахнуть ее с лица.

Они добрались до приемного покоя, и Теннисон остановилась в дверях, заметив Мелани. Та одиноко сидела на диване, уставившись в пространство прямо перед собой. Когда-то уложенные в прическу волосы безжизненно свисали по сторонам лица. Лежавшие на коленях ладони беспрестанно оборачивались одна вокруг другой, словно она их мыла. Теннисон никогда не видела бывшую подругу такой потерянной…

Движение у дверей привлекло ее внимание.

– Теннисон?

– Я принесу кофе, ладно? – негромко проговорил на ухо Джозеф, очевидно, почувствовав, что им двоим нужно остаться наедине.

Мелани поднялась все с тем же озадаченным видом.

– Что ты здесь делаешь? И кто это с тобой?

Теннисон шагнула внутрь.

– Решила проверить, как ты. Это Джозеф, мой, э-э… друг.

– Понятно… – проговорила Мелани, механически одергивая платье – все то же, в котором была на празднике, консервативное креповое с цветочным узором, уже успевшее измяться. На коже у нее был заметен свежий пляжный загар, однако бледное усталое лицо напоминало цветом свернувшееся молоко. – Я… жду тут врача.

– А где остальные?

– Мать в больничной часовне со своей подругой, Маргарет Эллисон. Помнишь – такая, с крупными зубами? Эмма поехала за Ноа. А Кит все еще во Флориде. Они не понимают… они… – Мелани тяжело задышала, ее большие карие глаза наполнились слезами. – Почему ты здесь? Ты не… тебя не…

– Давай присядем, ладно? Думаю, так будет лучше. – Теннисон мягко взяла ее за плечо.

– Не могу я просто сидеть! Мне нужно что-то делать! – воскликнула Мелани, ломая руки и не спуская глаз с дверей.

Теннисон огляделась вокруг. В приемном покое сидели еще двое – вероятно, мать с сыном-подростком. На плечи женщины было накинуто одеяло, глаза выражали усталость. Бегло посмотрев на них обеих в ответ, женщина отвернулась. Рядом громоздились стаканчики из-под кофе и истрепанные книжки – очевидно, эти двое находились здесь уже давно.

– Понимаю, но сейчас пока ничего поделать нельзя. Давай просто посидим, поговорим. Идем.

Теннисон потянула Мелани в противоположный конец помещения, подальше от остальных посетителей, но так, чтобы видеть дверь. Обе сели рядом на стулья и несколько минут сидели молча. Потом Мелани снова повернулась к Теннисон.

– Зачем ты здесь?

– Я же говорю. Решила проверить, – она повернула лежавшие на коленях руки ладонями вверх, – как ты здесь.

Мелани странно на нее посмотрела. Взгляд был изучающий – так фотограф из модного журнала решает, как выставить свет, как расположить модель…

– Она не выживет, – выдохнула вдруг Мелани то, что сдерживала долгое время.

– Нет, нет! С чего ты взяла?!

Сердце Теннисон наполнилось болью от мысли, что мир потеряет Хиллари – добрую, ласковую, с лучистыми глазами и блестящими волосами. Хиллари, которая так заразительно смеялась и всегда приходила на помощь выпавшим из гнезда птенцам и даже червякам на раскаленном асфальте. Это было ужасно несправедливо.

– Поняла по глазам врача.

– Что вообще случилось?

Мелани громко втянула в себя воздух.

– Хилли почувствовала, что что-то не так, позвала Марту – мать на всякий случай попросила ту прийти и побыть с сестрой, раз той нехорошо. Врач сказал, у нее случился инфаркт.

Она закрыла глаза и прижала пальцы к векам.

– Значит, хотя бы «скорая» быстро приехала. Возможно, еще не все потеряно. – Теннисон потянула ладонь Мелани от ее лица. – Ну же! Не надо сразу о худшем.