Битва в пути

Рабочих пока выступало всего двое, и это Чубасова тревожило. Он поддержал перед собранием просьбу Потаповой:

— Что ж, товарищи, дадим внеочередное слово передовой работнице чугунолитейного!

Ольга Семеновна в парадном ситцевом платье, стиснув сморщенные, провалившиеся губы, твердо прошла через весь зал к трибуне.

— Кто это? — спросил Вальган, когда она поднималась.

Она услышала и на ходу ответила:

— Земледельщица я… Осьмой год в земледельном.

В неожиданности и срочности выступления этой старой женщины с измученным лицом было что-то, сразу заставившее всех насторожиться. Она не растерялась на трибуне. Видно было, что ей все равно, где выступать — в стержневом или здесь, перед чужими или перед знакомыми. Не повышая голоса, она обернулась к Дронову и сказала домашним тоном старухи, поучающей провинившегося молодого:

— Хорошо ль это зря-то человека оговаривать? Что касаемо процентов, в это я не вмешиваюсь, это вам виднее. А что касаемо рабочих, так у нас в цехе каждый скажет, что еще и не видали такого начальства! Вы вот, товарищ директор, спросили про меня: кто, мол, это? И мудрено вам меня знать: я вас только за красным сукном и вижу. А ведь я осьмой год на заводе, и, бывает, тоже и по две смены подряд выстаиваю и нормы перевыполняю. Таких, как я, у нас из ста девяносто. А товарищ Бахирев вот несколько месяцев на заводе, а спросите наших рабочих, он не через красное сукно глядит, он, почитай, на каждом рабочем месте постоял. Отчего я стала двести процентов выполнять, в передовики вышла? Дозаторы нам поставили, пневматику подвели. Землю подвозят качественную. А ведь на нашей земледелке и завод стоит! А сколько нам, чугунщикам, сделал облегчения жизни!

— Правильно! Верно! — выкрикнули сразу несколько человек.

А Ольга Семеновна продолжала:

— Общежитие отвел для чугунщиков. У нас цех вдвое тяжелее против других, значит и заботы надо вдвое. Вы, товарищ директор, до того не додумались за все годы, а товарищ Бахирев — с первых месяцев. Сейчас в цехе, конечно, разгром. Так вот хоть меня взять. Переезжала я из подвала в общежитие — тоже ведь разгром учинился! А и барахлишка у меня ведь один сундучок. Если за план критиковать, я не в курсе и возражать не могу. Но если об зазнайстве, то грех вам человека зря оговаривать перед людьми, — внушительно обратилась Ольга Семеновна прямо к Дронову. — У нас бабы в пересменку зазря болтают, так и то нехорошо. А вы, видно, в больших начальниках, вам грех зря человека оговаривать, да еще перед всем заводским народом.

Безыскусственный, домашний тон Ольги Семеновны и выговор, который она, ничем не смущаясь, учинила секретарю горкома на глазах у всего собрания, произвели то замешательство, которое производит неожиданно открытая истина. На миг растерялся даже Чубасов: «Почему; лишь о зазнайстве и говорят? О другом, о другом надо! И почему так от души вступилась за него земледельщица? О тех, кто страдает зазнайством и ячеством, рабочие так душевно не говорят».

А Ольга Семеновна уже шла с трибуны, и аплодировали ей так, как не аплодировали Вальгану.

Бахирев был взволнован. Аплодировали сейчас не только Ольге Семеновне, но и тому, что сделал он в чугунолитейном. «Заступилась и убедила. Кто бы подумал? Вот тебе и «могильщица»! Как встала на защиту, живая душа!»

Следующим выступал Сугробин. После неприятных для Вальгана слов земледельщицы надо было выправлять положение, и Вальган надеялся на своего выдвиженца и любимца. Сережа заранее приготовил речь о работе рейдовой бригады, но после выступления Ольги Семеновны невозможно стало говорить казенными фразами. Захотелось сказать так же запросто и от души.

— Я поддерживаю предыдущего оратора, — решительно начал он. — Тут говорили, что рабочие не любят главного инженера. Это смотря какие рабочие. Бывают у нас, к примеру, такие случаи: удерживает начальник цеха с бригады за брак и говорит: «Вот, ребята, товарищ Бахирев велел с вас удержать!» — По рядам пробежал сочувственный смех. — Это же факт! Однако это, товарищи, частный вопрос. А теперь перейду к главному. Глушат у нас на заводе разговор о техотсталости. Взять к примеру кокиль. Кто отстаивает переход моделей на кокиль? Главный инженер. Начальник цеха говорит, что негде организовать свою литейную. А у нас вся площадь возле лестницы пустует. Там и печь и тигель хорошо разместятся— я все метром вымерял. И расходы невелики.

Делать надо. Главный инженер настаивает, а кто ему мешает?

Тон, заданный докладом Вальгана, был сбит, собрание отклонялось от заранее намеченного направления, а Чубасов не чувствовал той убежденности, которая всегда помогала ему овладевать положением. И чем меньше было внутренней ясности, тем внимательнее он прислушивался к выступающим.

На трибуне стоял знатный инструментальщик Осин. Чубасов уважал этого худого человека с большими руками рабочего и с тонким лицом интеллигента, с острым умом и язвительным языком.