Битва за Францию

Появление Чарльза заставило противников умолкнуть. Бутвиль, увидев короля, благоразумно спрятался за портьерой.

   — Стини, — проговорил король, кусая губы. — Я в совершеннейшем недоумении. Датский посол очень интересовался переговорами, которые ведёт в Мадриде агент Бристоля. О них же меня спрашивала и сестра Елизавета в своём последнем письме. Я думал, мы решили сохранить в тайне наше стремление к миру с испанцами?

   — Видимо, Оливарес думает иначе, — услышав такие новости, герцог уже не сдерживал своей ярости. — Я уверен, это он раструбил на всю Европу, что Англия желает мира с Испанией для того, чтобы отвратить от нас наших протестантских союзников. Я должен был это предвидеть!

Генриетта громко хмыкнула.

   — Я удивлюсь, — язвительно сказала она, — если Мадрид не потребует, чтобы Англия отступилась от Гаагского договора[77].

   — Испанцы уже выдвигали эти требования, но я ответил на них решительным отказом, — ответил король.

   — Проклятый Бристоль! — сквозь зубы произнёс Бэкингем. — Я же приказал ему любой ценой избежать этого ультиматума...

Чарльз громко откашлялся.

   — Я сказал послу, что такие обвинения со стороны Дании, уже заявившей о своём намерении заключить мир с императором, звучат по меньшей мере странно. Стини, если ты желаешь ещё что-нибудь добавить к моим словам, то поторопись, потому что я не могу больше задерживать у себя датчанина.

Видимо, герцогу действительно было что сказать, так как он пулей вылетел из кабинета. Король последовал за ним. Увидев, что Генриетта осталась одна, Бутвиль покинул своё убежище.

   — Франсуа! — воскликнула королева, которая и думать забыла о нём. — Вы всё это время были здесь?

Бутвиль пожал плечами.

   — Я плохо понимаю английскую тарабарщину, — улыбнулся он. — И всё это время просто любовался вами.

Генриетта слабо улыбнулась.

   — Зачем вы приехали в Англию? — вздохнула она. — Ришелье может расценить такой поступок как государственную измену.

   — Будь моя воля, я бы и вовсе отсюда не уезжал...

Граф хотел ещё что-то добавить, но дверь открылась, и на пороге встал ещё один посетитель, закутанный в забрызганный грязью плащ.

   — Прошу прощения, Ваше Величество, но на правах лейтенанта вашей гвардии я решил сам доложить о себе, — произнёс он.

   — Уолтер! — радостно воскликнула Генриетта, не веря своим глазам.

Да, перед ней стоял живой и невредимый Уолтер Монтегю. Он изысканно поклонился королеве, но мрачное выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Королева бросилась ему на шею.

   — Ну, наконец-то вы вернулись! Я уже подумала, что вы решили дезертировать к иезуитам.

Генриетта смеялась, но её шутки оказались намного ближе к истине, чем она предполагала.

   — Именно это я и сделал, — подтвердил Уолтер.

   — Объяснитесь! — королева уже не улыбалась.

   — Извольте. Не стану скрывать, генерал Виттеллески встретил меня очень радушно, причём до такой степени, что любезно ознакомил меня с проектом договора о англо-испанской блокаде Франции. Сначала я решил, что это подделка, но подпись Бэкингема на нём выглядела настоящей.

Королева почувствовала, как кровь прилила к её щекам и сердце яростно застучало в груди. Уолтер продолжил.

   — Конечно же генерал заподозрил меня в предательстве. К счастью, мне удалось убедить его, что, несмотря на это недоразумение, я являюсь верным слугой его ордена, и...

   — И?

   — Орден согласился поддержать наш план касательно де Молина. Что же касается англо-испанского союза, то Виттеллески предпочитает остаться в стороне и не вмешиваться в политику. Словом, — Монтегю печально улыбнулся, — моя миссия не увенчалась успехом. Я даже не уверен в том, что Ваше Величество сможет и дальше мне доверять.

Генриетте понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя от обилия нахлынувших мыслей.

   — Я поверила вам тогда, когда вы признались мне в том, что принадлежите к ордену иезуитов, — медленно произнесла королева. — Я верю вам и сейчас. Вы нужны мне, Уолтер, очень нужны. Я прошу вас оставаться на моей службе, если, конечно, вам ещё не надоело рисковать своей жизнью ради меня.

Монтегю нежно поцеловал ей руку.

   — Вы еле держитесь на ногах, друг мой, — вздохнула Генриетта. — Сегодня отдохните, а завтра я жду вас у себя. Даже из тупика можно выбраться, если постараться, конечно... О, Боже! Я боюсь даже думать о том, что сделает де Молина, когда узнает об авантюре Бэкингема. Кажется, его антифранцузский проект уже известен всей Европе.

   — Так вы о нём знаете? — удивился Монтегю.

   — Знаю уже целых два часа, после того, как случайно ознакомилась с письмами инфанты Изабеллы и герцогини де Шеврёз... Но, представьте себе, несмотря на все улики, этот лицемер продолжает убеждать меня в своей искренности дать Англии мир!

   — Сейчас уже нет смысла рассуждать о мире, — вздохнул Уолтер. — Англии придётся воевать и с Испанией, и с Францией. Ришелье удалось заключить с испанцами договор о наступательном союзе, направленном против протестантской ереси. И, если планы Оливареса осуществятся, Непобедимая армада покажется нам детской забавой, когда объединённые силы союзников переплывут Ла-Манш.