Битва за Иерусалим

Вчера в одиннадцатом часу ночи он ненадолго заглянул домой, чтобы попрощаться с семьей. Его жена Рита, у которой от тревоги последних дней совсем опустились руки, поняла наконец, что спасения от войны не будет, и взялась заклеивать окна коричневыми бумажными полосками. Покончив с окнами, она с книжкой в руках забилась в угол, безуспешно пытаясь чтением отвлечься от тоски. Ничего не помогало. Страх и растущее напряжение причиняли ей физические страдания. Вся она была как сплошной комок нервов. Она ждала Моти, зная, что, даже если он задержится, то все-таки придет.

Когда послышались наконец его шаги, у нее вырвался вздох облегчения. «Раз он еще здесь, — сказала она подруге, которая пришла разделить с ней ее тре вогу, — волноваться не стоит». Моти прямиком наира- вился в свою комнату и начал укладывать вещи. Тотчас появилась Рита, пытаясь совладать с вновь нахлынувшим на нее страхом. Воцарилось молчание.

— Опять на войну? — спросила она.

Моти не отвечал. Вся кровь бросилась Рите в лице и отхлынула. Силы покинули ее, она словно онемела Оба понимали, что это, возможно, последняя их встреча, и оба долго не могли проронить ни слова. «Одень детей, — произнес наконец Моти деловым тоном, — и не пускай их в сад». Затем он сказал, что боится, как бы война не кончилась, прежде чем в ней успеет принять участие его бригада.

Рита слушала, молясь про себя, чтобы эти слова сбылись. «Пускай вернется без лавров, — твердила она, — но только вернется. Хватит с него геройства. Пусть вернется, не побывав в бою. Только бы вернулся!».

Мнение старшей дочки Рут, пяти лет от роду, было совсем иным.

— Война будет? — спросила она.

— Надеюсь, что нет, — ответила Рита.

— Если будет война, — радостно заявила малышка, — мой папа опять будет героем.

Затем повернулась к отцу: — Замечательно! Ты, папа, только не забудь надеть железную шапку и пальто потолще. Без шапки можно получить пулю в голову и умереть.

Насилу оторвавшись от детей и жены, Моти пообещал им завтра позвонить.

Теперь, когда он ждал объявления боевой тревоги, ему вспомнились слова дочурки. На ближнем аэродроме по-прежнему брали старт тяжело груженные самолеты. Чтобы уяснить себе обстановку, Моти решил связаться с оперативным отделом генштаба. Набрав номер, он односложно уронил в трубку: «Что, началось?» И услышал: «Да, началось. Война началась».

*

Парашютисты окапывались и по-прежнему ждали. В напряжении ждали войны и не знали, что она уже идет, и не представляли себе ясно, какова же будет задача их бригады. Сам Моти и его полковые командиры были ознакомлены с их боевой задачей незадолго до начала военных действий. В тот день командование бригады побывало у старшего командира парашютистов полковника Давида. Он объявил, что на бригаду возложен захват с воздуха одного из вражеских городов, после чего она должна будет соединиться с атакующей город наземной войсковой частью.

Моти сидел в оперативном отделе генштаба, когда неожиданно ему был отдан приказ привести бригаду в состояние полной готовности. Впоследствии в короткой истории Шестидневной войны этот день будет отмечен как самый решающий из всех предшествовавших ей дней — самый безысходный и самый мрачный, день, когда бесповоротно выяснилось, что нет другой альтернативы, кроме войны.

Парашютистам, созванным со всех концов страны с предписанием прибыть до полуночи в штаб бригады, не пришлось теряться в догадках, насколько серьезно положение. В этот день огромные черные буквы всех газетных заголовков, все передовицы словно кричали с полос: «НАСЕР БЛОКИРОВАЛ ТИРАНСКИЙ ПРОЛИВ».

«Каир: любое израильское судно, которое предпримет попытку войти в Тиранский пролив, будет задержано египетскими постами в Шарм-аш-Шейхе. Египет начал мобилизацию резервистов. Сирия концентрирует свои силы на границе с Израилем».

Среди газетных сообщений бросался в глаза фотоснимок: Насер и его заместитель Амер в окружении молодых пилотов. Вид у всех торжествующий, на лицах победные улыбки. Под фотографией слова Насера из его выступления перед египетскими солдатами во время посещения Синайского фронта:

«Ни один уважающий себя арабский государственный деятель не уступит' ни одной пяди нашей земли и не может себе позволить предоставить Израилю свободу судоходства… Ныне мы стоим лицом к лицу с Израилем. Если генералу Рабину угодно испытать силу своих войск без поддержки со стороны Великобритании и Франции, как это имело место в 1956 году, пускай попытается. Мы ждем его. Война может дать возможность евреям и государству Израиль помериться с нами силами. Флаг Израиля не будет более реять над Акабским заливом».

Другие заголовки из газет, вышедших в тот день:

• «Египет приступил ко второй фазе мобилизации и концентрации своих сил на границе с Израилем. В итоге, численность египетских войск в Синае достигла 80 тысяч человек».

• «Британия и Франция сегодня дали ясно понять, что Декларация трех держав 1950 года относительно обеспечения мира и безопасности на Ближнем Востоке отныне не является для них обязательной».