Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации

…С переходом к нэпу перешли на самоокупаемость и совхозы. С них сняли госфинансирование и перевели на хозрасчет, исходя из той совершенно правильной мысли, что уж коль скоро крестьянин-единоличник может сделать свое микрохозяйство прибыльным, то совхоз просто не имеет права быть убыточным. И начался кризис. Слабые хозяйства погибали сами или их ликвидировал Наркомзем, передавая имущество крепким. Кое-где власти на местах, устав реанимировать убыточные хозяйства, были склонны вообще «закрыть лавочку», и если бы не жесткий нажим государства, совхозов уцелело бы намного меньше. Но взгляды государства на сельскохозяйственный идеал остались прежними. Поэтому если в хозяйстве теплилась хоть какая-то искорка жизни, его сохраняли, проводили реанимационные мероприятия и выводили на старт второй попытки.

Вернемся снова к основополагающей монографии И. Климина и посмотрим, что там у нас с цифрами. Статистика 1920-х годов – глухая чащоба. Совхозы принадлежали самым разным ведомствам, все время распадались и появлялись, перепутывались с подсобными хозяйствами, наконец, существовали и вовсе странные сельхозпредприятия, вроде той же колонии Макаренко. Данные, которые хозяйства посылали наверх, представляли собой причудливый коктейль из реальности и приписок. Разве что валовому сбору зерна можно верить – и то если цифры урожаев не занижались, чтобы продать часть зерна налево, ибо большинство начальничков имело свой гешефт. Так что не стоит обольщаться точными цифрами – речь может идти только о приблизительных данных.

Возьмем приводимую Климиным статистику историка И.Е. Зеленина. По его данным, в 1921/1922 годах в РСФСР (без автономных республик) существовало 5318 совхозов, имевших 3106 тыс. дес. земли; в 1922/1923 годах – 5227 и 2391; в 1923/1924 годах – 5199 и 2371,9; в 1924/1925 годах – 4394 и 2303,6[225]

; в 1925/1926 годах – 3348 и 213,6 тыс. дес. соответственно. Статистика очень интересная. Действительно, в той организационной свистопляске, которая бушевала на советских просторах, число хозяйств ни о чем не говорит, важны еще и размеры, и динамика изменений. Вот смотрите, какой лукавый вывод делает Климин:

«За годы нэпа произошло обвальное падение числа советских хозяйств примерно на 40 %, а земельной площади – на 25 %… Эти показатели, на наш взгляд, служат важным объективным критерием, характеризующим нежизнеспособность социалистических форм хозяйствования в указанные годы».

Почему вывод лукав? Потому что если число хозяйств уменьшалось в иной год на сто, а в иной и на шестьсот единиц, то вся потеря земельной площади приходится на первый послевоенный год – те 90 совхозов, которые тогда перестали существовать, на самом деле безвозвратно распались. Это и есть собственно кризис перехода к нэпу и вызванная им ликвидация слабых хозяйств. А потом, уменьшение числа шло практически без изменения земельной площади и означает что угодно – слияние хозяйств, укрупнение, поглощение, – но только не ликвидацию как таковую. И вместо нежизнеспособности мы видим, наоборот, отменную жизнеспособность новой формы производства – хозяйства укрупняются, что и требовалось получить!

Если хотя бы относительно верить статистике, то за один год – с 1924 по 1925-й, при продолжающемся общем уменьшении числа совхозов, их посевная площадь выросла на 29,3 %. За тот же год площадь пашни на один совхоз выросла с 70 до 149 дес., а площадь посева – с 31,5 до 83 дес. Так что, как видим, никаким развалом и не пахнет. Какой же развал, раз стали больше пахать и сеять?

Следующий показатель – урожайность. И снова статистический разнобой. По данным зам. председателя правления Госсельсиндиката Ф. Галевиуса, приведенным Климиным, средняя урожайность в совхозах за три года (1924–1926) была примерно 58 пудов с десятины, т. е. на уровне середняцких хозяйств. Это верхняя граница.

Теперь немножко посчитаем сами. В 1924 году валовой сбор совхозных зерновых составил 2,3 млн пудов, а в 1925-м – 6,5 млн, – но это, как раз не говорит ни о чем, кроме нестабильности российских урожаев, поскольку в 1924-м была засуха. Зато если мы сосчитаем общую площадь посева на 1925 год и разделим на нее валовой сбор, то выйдет и вовсе по 24 пуда с десятины. Это нижняя граница. Где истина? А истина в том, что уровня зажиточного хозяйства, не говоря уж об интенсивном, достичь не удалось.

Иного, впрочем, и ожидать бессмысленно. Совхозы ведь создавались не ради сивки, плуга и навоза, которые по необходимости применяли, а под трактор, минеральные удобрения, сортовые семена, собственного агронома, – но трактора еще предстояло изготовить, удобрения добыть, новые сорта вывести, агрономов выучить. А пока все та же крестьянская рожь и тот же навоз.