Битва за Клин

Соотношение сил, сложившееся перед штурмом города, было явно не в пользу наших войск. Силы группировки немцев, атаковавшей с севера, можно оценить в восемь батальонов (четыре в группе Зиры, примерно два в группе Вальденфельса и еще два действовавших с 25‐м танковым полком). Клинский отряд МЗО имел даже до первого боя численность двух батальонов. Силы ослабленного 70‐го кавалерийского полка едва ли превышали один батальон. Остальные части группы Захарова оказались не у дел, в стороне от направлений атак 7‐й танковой дивизии. Та, помимо перевеса в живой силе, имела преимущество в танках и артиллерии.

23 ноября. Последний день обороны

Визит генерала К. К. Рокоссовского

Обстановка, сложившаяся под Клином, серьезно беспокоила штаб Западного фронта. Г. К. Жуков счел, что одного заместителя командующего 16‐й армией недостаточно, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Поэтому в Клин пришлось отправиться самому К. К. Рокоссовскому. По-видимому, прибыл он 22 ноября, поскольку утром 23 ноября командующий армией уже находился, по его словам, в городе. Это предположение подтверждает член Военного совета армии А. А. Лобачев, который в своих мемуарах пишет, что он приехал в город раньше командарма. Затем, по его словам, утром прибыл К. К. Рокоссовский, а в 15.30 немецкие танки ворвались в Мисирево и Фроловское[526]. Эта подробность указывает на 22 ноября как дату приезда в Клин командующего 16‐й армией. По свидетельству Г. И. Хетагурова он случайно встретил командарма-16, с которым был знаком по службе на Дальнем Востоке, когда тот прилетел в Клин на По-2. Командиры обменялись сведениями об обстановке, но до налаживания взаимодействия дело не дошло. А с генералом Захаровым начальник штаба 30‐й армии так и не встретился[527]

.

Ознакомившись с делами, К. К. Рокоссовский, смог по его словам, сделать лишь следующее заключение: «Прибыв на место, мы могли только констатировать, что удержать город нельзя»[528]. Однако на деле пребывание командующего не носило столь пассивного характера, как можно подумать при ознакомлении с его мемуарами. В течение суток, которые К. К. Рокоссовский провел в городе, при его непосредственном участии принимались все решения по организации обороны. Так, приказ № 02 оперативной группы 16‐й армии подписан не Захаровым, а Рокоссовским и Лобачевым. Это был приказ от 23 ноября на проведение контрудара. Рокоссовский задержался в городе до времени начала этой операции и должен был знать, что она была практически сорвана. Однако в своих воспоминаниях он об этом не пишет.

Уже под артиллерийским обстрелом Рокоссовскому К. К. удалось связаться с начальником штаба Западного фронта В. Д. Соколовским и запросить поддержки.

«В. Д. Соколовский ответил, что на помощь надеяться сейчас нельзя. Рокоссовский диктовал родистке: «Бои идут непосредственно в Клину, на его окраинах. Остался выход только на восток, к Рогачеву, а на юг, к Солнечногорску, дорога перерезана». Во время этого разговора раздался сильный взрыв. Здание почтово-телеграфного отделения заходило ходуном, посыпалась штукатурка. В помещение ворвались клубы морозного воздуха: вражеский снаряд срезал угол дома. Каким‐то чудом в развалинах продолжал стучать аппарат, и бледная женщина протянула Рокоссовскому телеграфную ленту: «Организуйте защиту города до конца, сосредоточьте все внимание на организации отпора врагу на флангах. И только в крайнем случае отойдите».

Рокоссовский передал: «По зданию, откуда говорим, ударил снаряд, идем принимать меры. До свидания»[529].

Дав генералу Захарову полную самостоятельность и подчеркнув, что главной задачей становится прикрытие направления на Дмитров, Рокоссовский вместе с Лобачевым покинул город.

«У нас оставалась одна дорога – на Новощапово. Да и здесь на протяжении нескольких километров наши машины несколько раз попадали под обстрел немецких танков, вышедших северо-восточнее Клина. На переезде через реку Сестра – она уже замерзла – мы лишились сопровождающей нас машины со счетверенной зенитной установки: немцы разбили ее»[530].

Вряд ли эта командировка была целесообразной. Тяжелое положение сложилось на всем фронте 16‐й армии и командарму следовало находиться там, откуда можно было осуществлять устойчивое управление. А так армия лишилась командующего на довольно продолжительное время. Однако поездка Рокоссовского имела некоторое положительное последствие для войск 16‐й армии. Судя по записи в справке о боевом пути 31‐й танковой бригады, именно он привез приказ об окончательном переподчинении соединения полковника Кравченко группе Захарова. Правда, в результате была ослаблена 30‐я армия, а усиление 16‐й не принесло немедленных плодов.

Попытка контрудара