Битва за Лукоморье. Книга 3

Лиса склонила голову, глаза ее впились в Варю, и лицо вновь стало безучастной маской – теперь настроение рыжей не разобрать, как ни пытайся. Что это? То ли гнев, то ли милость. Любопытство? Жалость?.. Не понять. Нападать вроде не собирается – и на том спасибо.

– Все так, – на удивление спокойно отвечала Лизавета. – От вас, людей, тоже польза имеется. А что в человека обернулась – так это способ в живых остаться, не боле, – она подняла и покрутила ладони, рассматривая их, будто в первый раз… и даже с брезгливостью. – Кузьма-то промолчит, а я не стану. Думаешь, приятно нам вот так ходить? Нас Белобог не такими создавал. Но слава ему, даровал способность к обороту, иначе уже никого бы из Первозверей не осталось.

– Так никого, почитай, и не осталось, – тихо буркнул Волк. – И не люди в том виноваты.

– Это как посмотреть, – возразила Лиса, забирая роскошные рыжие волосы под платок. – Ладно, заболталась я с вами, пора мне. За чашу расписную – звиняйте, не со зла.

Собравшись, Лизавета закинула за спину свой короб с кувшинами. Варю она на прощанье не удостоила и взглядом, но, проходя мимо Волка, хмыкнула:

– Рада была повидаться, Егорыч.

– Не болей, Патрикевна, – без улыбки бросил Волк вслед легко зашагавшей в сторону леса красотке.

Лиса уже скрылась за валунами, а Варя с Кузьмой так и стояли на месте, не зная, о чем говорить.

– Надо же, – наконец нарушил тишину Серый. – Думал, драка будет. Подобрела Лизавета…

– Ничего себе, – не удержалась Варвара, сворачивая косу-витеню и вешая на пояс. – Это ты называешь «подобрела»?

– Эх, знала бы ты ее раньше! Безобразница была, каких свет не видывал. Она ведь от природы хитра. Воровала все, что плохо лежит, дралась, обижала всех подряд, сквернословила, житья от нее не было – ни людям, ни лесожителям, никому. Как говорят, «палец в рот не клади, по локоть руку отымет». А теперь ишь… Помягчала нравом, ворованное вернула без боя… Видать, сегодня оступилася просто… Хорошо, что мы стражу не позвали.

У Варвары сложилось собственное мнение, но вслух его высказывать было рано.

– А как вы познакомились, расскажешь? – решила сменить тему девушка.

Серый встрепенулся, будто от дремы очнулся, и, бросив на Варю хмурый взгляд, буркнул:

– Не сейчас. Пойдем уже к Ша. Дело-то сделано.

– Только давай через главные ворота, а не по-над пропастью, ладно?

Спорить Кузьма не стал.

* * *

До лавки Шабарши было неблизко – считай, весь город обходить – и Варвара своего не упустила. За воротами принялась пытать-расспрашивать Волка про Лизавету Патрикеевну. Серый поначалу лишь ворчал в ответ что-то маловразумительное.

– Ну скажи! – настаивала Варвара.

– Да долго рассказывать.

– Ну так и лавка неблизко. Сам знаешь, беседа дорогу красит.

– Не знаю. Я когда в дороге – не разговариваю. Отвлекает.

– Но ты же сейчас не волк, а человек! Ну пожалуйста, расскажи, страсть же как интересно!

– Неохота.

– Ну Серый, ну пожалуйста! А почему она тебя Кузьмой называла?

Под таким напором и бревно бы сдалось, а Серый бревном отнюдь не был.

– Мы в человечьем обличье называемся людскими именами, – нехотя объяснил он. – Я вот Кузьма. Она – Лизавета.

– А когда в облике зверей – просто Волк и Лиса?

– Бывает, по отчеству еще величают. Ее – Патрикевной, меня – Егорычем. Патрикей, отец ее, известный Лис был. Они с моим отцом очень дружили до… – он осекся.

– До чего?

Волк вздохнул.

– Говорю же, долго сказывать. Сложно.

– А я говорю – дорогу скрасим за беседой. Ну давай, что там было?

Волк застонал, да так искренне, что Варвара испугалась, уж не перегнула ли она палку? Вдруг своими расспросами она его допекла, и он возьмет, да и сбежит от «любопытной Варвары»? Но нет, терпения Волку-Кузьме было не занимать.

– Не знаю, с чего начать, – наконец произнес он, смирившись с неизбежным. – Не знаю, что ты знаешь, а что нет.

– Ну, то, что вы с Лизаветой – Первозвери, то понятно…

– А кто мы такие, тебя учили?

– Так, рассказывали немного, – пожала плечами Варвара. – Няня на ночь всякими историями потчевала, да еще в книгах и свитках я про вас читала. Мол, как у нас были Первые люди, так и среди зверей были Первые звери, считались созданиями леса. И жили все Первые душа в душу, пока не проникла в Белосветье Тьма. Тогда все друг с другом перессорились, войны начались, черная волшба… Все так?

Волк кивнул:

– Не совсем, но близко. Со временем становилось все хужее и хужее. Люди мельчали, звери мельчали… Зло на зверей так сильно повлияло, что многие и вовсе разум потеряли, стали бессловесными, дикими. Все это, конечно, не сразу случилось. Многие века прошли с Нисхождения Тьмы…

– А вы с Лисой почему не измельчали и немыми не стали?

– Потому что родители наши сильны были, сохранили Белобогову искру в душе, вот и могли противиться злу. Заветы предков не только людям помнить положено, но и нам. Поступать по совести, на выручку другим приходить, если надо… Добрыми быть.

Варя покосилась на спутника, раздумывая, задавать ли следующий вопрос. Волк разоткровенничался, так может, не обидится?..

– Людей-то Лиса точно не жалует, – решилась Варя. – Хоть убей, не показалась она мне доброй.