Битва за Лукоморье. Книга 3

– Ну здравствуй, Кузьма. Давно не виделись, – поздоровалась незнакомка. Голосок у нее был негромкий, мелодичный, с едва заметной хрипотцой.

Внезапно оказавшийся «Кузьмой» Волк вздохнул – как простонал, и неохотно поднял голову, глядя на красотку с очевидным неодобрением. Та, удовлетворенно хмыкнув, развязала платок, и по ее плечам рассыпались густые ярко-рыжие волосы с темными прядями.

– Давно, Лизавета, давно, – произнес Волк, глядя на злодейку исподлобья. – Какими судьбами тута?

– По делам забежала, – коротко ответила та, пряча платок за пазуху и лохматя волосы. – А ты, гляжу, из добровольного изгнания вернулся? Ненадолго же тебя хватило. Сколько лет прошло, пять? Десять?

Волк не ответил, таращась на Лизавету и угрюмо сопя. Воровка, не дождавшись ответа, перевела взгляд на Варю.

– А эта, с веревочкой, кто? – невежливо указала рыжая кивком.

Варя хотела съязвить, но не успела, Серый опередил:

– Варвара.

– Новый друг? – с усмешкой спросила Лизавета. – У нее тоже коня съел?

– Не твое дело, – с внезапной злостью отрезал Волк, вставая между Варей и рыжей.

– Ох, Кузя, ничему-то ты не учишься.

– А то мое дело, – снова огрызнулся тот.

– Твое, конечно, велеречивый ты наш, – воровка перевела взгляд на Варю. – Ну, де́вица, может, хоть ты расскажешь, с чего наш затворник-молчун из глуши вылез? Да отложи бич свой, не укушу.

Может, и рассказала бы, если б знала. О чем идет речь, Варя вообще не понимала. И почему эти двое мило беседуют, когда воровку надо немедля хватать и отбирать украденную чашу! Впрочем… было в незнакомке что-то такое странное… Стоило это осознать да присмотреться, как Варя заметила: глаза-то у Лизаветы вроде бы обычные, пусть и странного желто-оранжевого цвета, да только зрачки вытянутые, овальные… почти кошачьи. Ого! А человек ли она? Нечисть? Нет, Волк с нечистью не свяжется и разговаривать, пусть и сквозь зубы, не станет… И глазеет рыжая не мигая, ровно как сам Кузьма… Неужели?..

– Так ты тоже Первозверь, – догадавшись, прошептала Варя.

Лизавета вздернула брови, еще больше округлив глаза.

– Ого! Умна твоя подружка не по годам. Я уж думала, люди про нас вовсе забыли.

Слегка ошарашенная навалившимися впечатлениями Варя беззастенчиво рассматривала рыжее диво: яркую одежку, бледное лицо, янтарные глаза, сильные пальцы, волосы… Ох, недаром говорят, что чем дальше на восток, тем больше чудес! Кто бы мог подумать, что поручение раздобыть ценную вещицу из Всемыслова кургана приведет к целой череде чудесных встреч! Сначала копша, потом чудь с шен-га… И целых два Первозверя… а ведь их на Руси давно считают вымершими. Что же выходит? Все уцелевшие к Градимирским горам перебрались?

Зато теперь понятно, отчего Волк помогать отказывался. Свою почуял и не желал выводить на Лизавету чужих, то бишь людей. Интересно, как она в такой юбке по тропке над пропастью прыгала? Да легко и непринужденно небось. Первозверь же.

– Лиса? – решила уточнить Варвара.

– Ага, – скучающим голосом подтвердила Лизавета. – Ты глазки-то не таращи, а то вывалятся.

– Оставь ее в покое, – с тоской в голосе попросил Волк.

– Да я вроде и не пристаю, не я же по вашему следу шла. Объясниться не желаете, любезные?

Лиса, видать, погоню учуяла, вот и устроила засаду, чтобы разобраться, кто это на нее охоту устроил. Что ж, обманула их с Волком, застала врасплох, ловкачка, но церемониться с воровкой, кем бы она ни была, Ласка не собиралась.

– Ты у моего друга из лавки чашу зачарованную увела, – прямо и твердо сказала она, на всякий случай пустив косой-витеней «волну» по земле, дескать, если придется, огреет, не постесняется. – Вещицу ту ему покойная матушка подарила. Добром вернешь – не сдадим тебя городской страже. А не вернешь…

Лизавета звонко рассмеялась.

– Ох, умора-уморила, – сквозь смех произнесла она, даже не думая отвергать обвинения. – Понятно, почему она тебе, Кузьма, приглянулась. И сердцем чиста, и ликом красна. Варвара-краса прям, – пригляделась к витени и добавила: – Длинная коса.

Варя и впрямь почувствовала, как наливаются кровью щеки, так что ликом она сейчас в самом деле наверняка была красна – может, даже краснее свеклы. Ох, не любила она, когда ее угрозы всерьез не воспринимают!

– Язычок-то попридержи, Патрикевна, – хмуро бросил Волк, пока Варя собиралась с мыслями, придумывая ответ позлее. – Она дело говорит. Ворованную вещь по-хорошему верни, иначе по-плохому будет.

– Испугали, – закивала Лиса. – Оба. Аж дрожу.

– И правильно делаешь, – Волк не обратил внимания на издевательский тон Лизаветы и продолжил уже с укором: – Ты, выходит, снова с пути сбилась, за старое взялась? Смотрю, тебя жизнь тоже ничему не учит? Что за худ тебя дернул чужое увести?

Лизавета спрыгнула с валуна, и Волк дернулся слегка, будто готовился к драке. Обошлось, воровка всего лишь достала из короба заветную чашу и задумчиво на нее уставилась.

– Сама не знаю, – призналась она, наконец. – Могла бы и заплатить… но, видать, старые привычки знать о себе дали. Вещицу в подарок взяла. Не себе.

– Так ты все еще в ледяной избе живешь? – удивился Волк.

– Да.

– Тогда ясно.