Битва за Рим (Венец из трав)

Но Сулла думал о другом.

— Как насчет того, что мы позаимствуем деньги? — спросил он.

— Где? — с подозрением поинтересовался Мерула.

— В римских храмах. А потом вернем их обратно из военной добычи. Юнона Луцина, Венера Либитина, Ювента, Церера, Юнона Монета, Великая Богиня, Кастор и Поллукс, оба Юпитера Статора, Диана, Геркулес Музийский, Геркулес Масличный — все эти храмы так богаты.

— Нет! — вскричали Сцевола и Мерула одновременно.

Сулла быстрым взглядом скользнул по лицам. Похоже, он не получит поддержки ни у кого из собравшихся.

— Хорошо. Тогда, если вы не позволяете римским храмам заплатить за мою кампанию, будете ли вы возражать против того, если это сделают греческие?

— Неправедность есть неправедность, Луций Сулла, — нахмурился Сцевола. — Боги являются богами и в Греции, и в Риме.

— Да, но греческие боги — это не римские боги, разве не так?

— Храмы неприкосновенны, — упрямо заявил Мерула.

И тут Сулла резко преобразился. Это было первый раз за все то время, что они его знали, и они ужаснулись.

— Послушайте, — оскалился Сулла, — вы не сможете заботиться обо всем сразу, в том числе и о богах. Я соглашусь с вами в том, что касается римских богов, но здесь нет ни одного человека, который не понимал бы, как дорого стоит содержание легионов в период ведения боевых действий! Если мы сможем наскрести двести талантов золотом, я получу шесть легионов. Это слишком ничтожные силы, чтобы противопоставить их четверти миллионам понтийских солдат. Позволю себе напомнить вам, что понтийский солдат — это не голый германский варвар! Я видел войска Митридата. Они вооружены и обучены почти как римские легионеры. Не так же хорошо, согласен, но намного лучше, чем голые германские варвары. Хотя бы потому, что защищены доспехами и приучены к дисциплине. Как и Гай Марий, я намереваюсь сохранить своих людей живыми, и, значит, мне нужны деньги для фуража и для приобретения полного снаряжения. А средств у нас нет, и вы не позволяете римским богам дать их мне взаймы. Поэтому я предупреждаю вас — и отвечаю за каждое свое слово! — в Греции я возьму необходимые мне деньги из храмов Олимпии, Додоны, Дельф — везде, где найду. Все это означает, великий понтифик, что жрецам лучше бы поработать хорошенько с нашими римскими богами. Надеюсь, что в наши дни они имеют больше тряпья, чем их греческие коллеги!

Никто не проронил ни слова.

Сулла принял свой обычный вид:

— Хорошо! — воскликнул он дружелюбно. — Теперь, если мы на этом закончим, у меня для вас есть и более приятные новости.

Катул Цезарь вздохнул:

— Я весь внимание, Луций Сулла. Умоляю, поведай их нам.

— Я возьму с собой собственные четыре легиона, плюс два из легионов, обученных Гаем Марием, которые недавно использовал Луций Цинна. Марсы обессилены, и Цинне больше не нужны войска. Гней Помпей Страбон может делать все, что ему заблагорассудится, а поскольку он воздерживается от выплаты жалованья солдатам, я не собираюсь тратить время на дебаты с ним. Итак, еще десять легионов, которые предстоит демобилизовать и которым требуется заплатить. Деньгами у нас определенно не получится, — продолжал Сулла, — поэтому я намерен издать закон, по которому с этими солдатами расплатятся землями в Италии, чье население мы фактически истребили. Помпеи, Фезулы, Гадрия, Телезия, Грумент, Бовиан. Шесть пустых городов, окруженных прекрасными земельными наделами, — и они будут принадлежать солдатам тех десяти легионов, что я должен демобилизовать.

— Но это ager publicus, общественные земли! — вскричал Луций Цезарь.

— Нет. Пока еще нет. И они не станут общественными, а отойдут солдатам. Хотя… может быть, вы измените свое набожное и благочестивое мнение по поводу римских храмов? — и Сулла сладко улыбнулся.

— Нет, — ответил великий понтифик Сцевола.

— Тогда, как только мой закон будет опубликован, вам следует склонить Сенат и народ Рима на мою сторону.

— Мы поддержим тебя, — заявил Антоний Оратор.

— А что касается общественных земель, — продолжал Сулла, — то не начинайте говорить об этом, пока я не вернусь. Потому что когда я приду назад со своими легионами, мне хотелось бы иметь территории в Италии, где бы я мог разместить их.

Римские финансы не удалось растянуть на шесть легионов. Армия Суллы была определена в пять легионов и две тысячи кавалерии, и ни одним человеком больше. Когда собрали все золото, оно потянуло на девять тысяч фунтов — наличности не хватило даже до двухсот талантов. Сущая безделица, но это все, что мог дать обанкротившийся Рим. Положение Суллы не позволяло ему снарядить даже одну-единственную боевую галеру, поскольку всех денег хватало только на то, чтобы оплатить наем транспорта для переправки его людей в Грецию. Именно Грецию Сулла обдуманно предпочел Западной Македонии. Все дело заключалось в том, что именно в Греции находились богатейшие храмы.