Битва за Рим (Венец из трав)

И всю дорогу, трясясь на муле, он непрерывно думал, и его мысли, вращаясь и кружась, рассыпались, не в силах найти для себя логическое завершение. Лишь в одном Сулла был уверен: он поступает правильно, возвращаясь к своим легионам. А эти части сознавали себя его легионами, по крайней мере четыре из них. Сулла возглавлял их почти два года, и именно они присудили ему венец из трав. Пятым был кампанский легион, которым командовал сначала Луций Цезарь, потом Тит Дидий и затем Метелл Пий. Почему-то, когда пришло время выбирать пятый легион, чтобы повести его с собой на Восток против Митридата, Сулла вдруг воспротивился собственной оригинальной мысли откомандировать легион Мария у Цинны или Корнута. «А теперь я очень рад, что в Капуе нет легиона Мария», — подумал он.

— Как же это сложно — быть сенатором, — говорил надежный помощник Суллы Лукулл. — Обычай требует, чтобы все сенаторские деньги были вложены в землю и имущество, и кто же позволит деньгам бездельничать? Отсюда становится совершенно невозможно иметь достаточно свободных денег, когда сенатор вдруг испытает в них нужду. Мы слишком привыкли залезать в долги.

— Сам-то ты в долгах? — спросил Сулла, думая о чем-то другом.

Как и Гай Аврелий Котта, Луций Лициний Лукулл был буквально вынужден стать сенатором, после того как Сулла дал цензорам публичный пинок под зад. Ему, кстати, было всего двадцать восемь.

— У меня долгов на сумму десять тысяч сестерциев, — спокойно ответил Лукулл, — однако я надеюсь, что мой братец Варрон узнает об этом. Равно как и о событиях, происходящих в Риме. Он единственный, у кого сейчас есть деньги. Я прилагал все усилия, но благодаря моему дяде Метеллу Нумидийскому и моему кузену Пию мне придется столкнуться с сенаторским цензом.

— О, будь спокоен, Луций Лициний! Когда мы отправимся на Восток, в нашем распоряжении окажется все золото Митридата. Этим-то золотом мы и расплатимся со всеми.

— Что ты намереваешься делать? — поинтересовался Лукулл. — Если мы пошевелимся, то, вероятно, успеем отплыть прежде, чем закон Сульпиция вступит в силу.

— Нет, думаю, мне надлежит оставаться здесь, чтобы наблюдать за тем, что будет происходить, — ответил Сулла. — Было бы слишком глупо отплыть именно тогда, когда мое командование поставлено под сомнение. — Он вздохнул: — Теперь, я полагаю, настало время написать Помпею Страбону.

Ясные серые глаза Лукулла были устремлены на Суллу с затаенным вопросом, но он так ничего и не спросил. Если кто-либо еще и мог контролировать ситуацию, то это был именно Сулла.

Шесть дней спустя пришло неофициальное письмо от Флакка, принцепса Сената. Сулла распечатал его и внимательно пробежал глазами.

— Итак, — обратился он к Лукуллу, который принес это письмо, — кажется, в Сенате осталось всего лишь около сорока сенаторов. Изгнанники Вария возвращены, но если они в долгах, то также не имеют права быть членами Сената, — а они, разумеется, все в долгах. Италийские граждане и свободные люди теперь будут распределены среди всех тридцати пяти триб. И последнее, — но не по степени важности! — Луций Корнелий Сулла освобожден от командования, которое передано Гаю Марию специальным указом державного народа.

— О! — воскликнул в замешательстве Лукулл.

Сулла отбросил письмо и щелкнул пальцами слуге:

— Мои доспехи и меч. — Затем обратился к Лукуллу: — Собери всю армию.

Час спустя Сулла взошел на лагерный форум, одетый по-военному, за исключением того, что на голове его красовалась обычная шляпа, а не шлем. «Выгляди привычным, Луций Корнелий, — говорил он про себя, — выгляди как их Сулла».

— Солдаты, — произнес он громко, но без крика, — все выглядит так, словно мы не собираемся сражаться против Митридата! Вы развлекаетесь здесь, пока те, в Риме, не могут ни на что решиться. Но вот они наконец решились. Командование в войне против понтийского царя Митридата переходит к Гаю Марию по решению народного собрания. Римский Сенат больше не существует, так как в нем осталось недостаточно сенаторов, чтобы собрать кворум. Следовательно, все решения о войне и военных принимаются плебсом, которым руководит их трибун Публий Сульпиций Руф.

Сулла сделал паузу, чтобы стоящие в первых рядах передали его слова задним, а затем продолжал говорить совершенно спокойным тоном (его научил так выступать Метробий много лет назад).