Битвы за корону. Три Федора

«Не зря в народе рассказывают про материнское сердце. И впрямь оно подчас такое чует, что и….», – думал я, спеша в Скородом.

Завершающая тренировка прошла хорошо. Не иначе как количество перешло в качество. А может, сказалось и мое присутствие, ибо никому не хотелось выглядеть перед князем неумехой. Я и сам участвовал в действе на равных со всеми, не раз и не два совершая броски в ноги Одинца, изображавшего хана, и валя его вместе с Годуновым – Емелей на траву. И хотя я был придирчив, стараясь думать за врага, и то и дело подкидывал разные хитрые вводные, особенно телохранителям со спецназом касаемо численности сопровождающих хана людей, но народ отлично ориентировался и соображал влет.

Закончили мы засветло, но солнце успело зайти за горизонт. К тому времени я еле передвигал ноги, а в голове осталось только одно желание: скорее бы все кончилось. Но требовалось подкрепить энтузиазм, подпитав его, чтоб хватило до завтрашнего вечера. И я, собрав людей в каре подле маленькой деревянной церквушки Ильи-пророка, толкнул им речугу, расписав, что за былины начнут слагать об их завтрашнем подвиге, какого не бывало в веках. Много я чего им наговорил, пытаясь вселить в застывший передо мной строй уверенность в грядущей победе.

Кажется, прониклись, осознали и даже, судя по гордо вскинутым головам, возгордились. Значит порядок. Можно и заканчивать. Правда, остался финал. Что бы такого сказать напоследок?

Я внимательно обвел взглядом стоящих. Гвардейцы смотрели на меня преданно, с верой. В голове невольно мелькнуло: «А сколько из них к завтрашнему вечеру глядеть уже никогда не будут? Не на меня – вообще».

Я стиснул зубы, упрекнув себя, что становлюсь излишне сентиментален, а сейчас надо быть…. Каким? Ответа я найти не успел – кто-то из дальних рядов ахнул:

– Гляньте, на куполе-то чего деится! Крест-то! Эхма!

И столько восторга было в этом восклицании, что все мгновенно задрали головы, уставившись вверх. Я поначалу не понял, но когда последовал примеру остальных, обомлел. Да, понимаю, объяснение простое: прощальный луч скрывшегося за горизонтом солнышка уже не мог осветить землю, но достал до верхушки деревянного купола. И все равно зрелище было фантастическое. Крест на куполе не просто сверкал сам, словно его только что начистили каким-то суперсредством, но и воздух вокруг него тоже горел, переливался, создавая радужный ореол.

Поначалу я как и остальные, зачарованно любовался, но через пару секунд спохватился. Такой эффект грех не использовать в своих целях и я рявкнул что есть мочи:

– А ежели бог с нами, кто на ны?!

И разом спало незримое напряжение, витавшее над строем. Загомонили, загудели, на лицах улыбки, словно завтра предстоит веселая прогулка, а не…. Впрочем, того, кто знает, что кому суждено, не спросишь. Хотя….

«Спросить-то не получится, а вот попросить кое за кого…», – осенило меня.

Как гласит мудрая ирландская поговорка, умный, оправляясь в путь, непременно помолится богу, но мудрый при этом не станет проклинать и дьявола. Мне, а главное Годунову назавтра предстояла такая дорожка, что в своем стремлении обеспечить Федору максимум безопасности, я был готов просить о помощи кого угодно – ангелов, богородицу, бога, черта и самого сатану.

Но как молиться темным силам я не знал. Да и не хотелось, честно говоря, связываться с ними – то ли помогут, то ли обманут. Опять-таки и цена может оказаться слишком высокой…. А что касаемо светлых, то они, на мой взгляд, чересчур высоко сидели. Да и воспитание… Молиться-то надо искренне, а как это сделать, если во мне до сих пор сказывался отцовский воинствующий атеизм, из-за которого я доселе испытывал изрядный скепсис как к самой церкви, так и к ее служителям. А когда просишь, но не веришь, то ничего хорошего не жди – еще обидятся чего доброго и наоборот напакостят.

Поэтому оставался третий вариант – воззвать к славянским богам, благо, моя травница, будучи в молодости отчаянной язычницей Светозарой, могла это сделать. И я, распустив народ, не взирая на усталость, гудящую спину и свинцовые ноги, поплелся к Петровне. Идти предстояло недалеко. Еще вчера вечером я переправил ее и Резвану в слободу иконников, расположенную рядом с Арбатскими воротами, выделив им уютный домик старосты.

«Не факт, что и они услышат, – рассуждал я на ходу, – не факт, что захотят «спускаться», но вдруг. А когда тонут, как известно, и за соломинку хватаются».

Впрочем, тут, памятуя кое-какие прошлые обстоятельства, получалась даже не соломинка или прут, а доска. Нет, скорее бревно. Ведь кто-то прошлым летом в Серпухове толкнул меня в бок, заставив повернуться, а мгновением позже арбалетный болт вместо того, чтобы войти под сердце, лишь пропорол мне кафтан, да слегка поцарапал кожу. Да и по пути в Москву, когда мы сидели с Басмановым близ костра, я всего мгновением раньше нагнулся, иначе….