Битые короли

Ксения запросто могла попасть впросак. Как знать, каков ход мыслей у Льва? Всякие крайности, как правило, настораживают. Любовь только к одним деньгам плоха так же, как плох рай в шалаше. Девушка, бросив мимолетный и раздражительный взгляд в сторону Корозова, уставилась безвинным взором на собеседника:

— Деньги — это очень неплохо, но мужчина внешне и внутренне должен понравиться женщине, а в этом деньги слабо помогают. Корозов не в моем вкусе, даже с деньгами. — Она открыто врала, но Ролежаеву понравилось ее вранье.

— Ну что ж, о вкусах не спорят. — Он удовлетворенно наколол на вилку огурец.

Речерская представляла, что сейчас думал о ней Корозов, видя, как быстро она очутилась в другой компании. Ведь Глеб не знал, что это случайная встреча. Но ей было все равно, что он думал, это была ее жизнь, и строить ее приходилось ей самой.

Корозов приступил к еде. Ксения не ошиблась, в мыслях он разделывал ее в пух и прах. Где-то в середине его обеда Лев и Ксения поднялись из-за стола и пошли к выходу. Глеб проводил их взглядом до двери, понаблюдал в окно, как они сели в машину и уехали.

Конечно, Ксения красивая девушка, она привлекает внимание мужчин, и скорость, с какой меняет их, не удивляла его.

Глеб жевал медленно, с удовольствием. На губах плавала усмешка. Интересно, чем закончится история Речерской с новым поклонником? Как бы снова не прибавилось работы Акламину.

Он уже заканчивал обед, когда заметил в дверях ресторана мальчика в коротких шортах, майке, кроссовках. Лицо, руки, ноги парнишки загорели, на плечах и груди облезала кожа. Волосы и брови выгорели под солнцем. Веснушки на щеках выделялись сильнее. А глаза — как крупные горошины. Мальчик пробежал этими глазами по посетителям и остановил взгляд на Глебе. Тот едва успел вытереть салфеткой рот, как мальчик прямиком направился к нему.

Охранник схватил за плечо, остановил, но парнишка показал какую-то бумагу:

— Я к нему с письмом.

— Давай передам, — охранник протянул руку.

— Я сам, — воспротивился парнишка.

— Письмо у него какое-то, — сказал охранник Глебу, подводя мальчишку.

Корозов показал мальчику на стул напротив. Охранник подтолкнул его. Мальчик сел. Глеб подозвал официанта:

— Принеси-ка моему гостю, — кивнул на парнишку, — мороженого.

И мальчику:

— А теперь показывай, что там у тебя?

— Вот, сказали, чтобы вам передал, — мальчик протянул конверт.

— Откуда ты меня знаешь? — строго спросил Глеб.

— Я не знаю, мне сказали, чтобы передал дядьке, какой сидит у окна, — ответил мальчик.

— Ну давай, раз сказали, — Глеб взял из его рук конверт. — Кто сказал-то?

Официант поставил перед мальчиком вазу с мороженым, и тот взялся за ложку:

— Да тетка какая-то. Вот тут, недалеко, возле машины стояла. С длинными черными волосами. Красивая.

— Почему ты решил, что красивая?

— Потому что красивая.

Глеб открыл конверт, вытащил свернутый вчетверо лист бумаги, развернул. На нем было напечатано: «Глеб, мне крайне важно срочно встретиться с тобой. Один на один. Ксения».

Слова «крайне важно» были выделены крупным жирным шрифтом. Корозов покрутил лист в руках, глянул на мальчика, который уплетал мороженое, задумчиво переспросил:

— Значит, говоришь, красивая?

— Угу, — закивал парнишка, не отрываясь от мороженого.

Глеба удивила эта записка. Странно получить ее от Речерской. Особенно сейчас, когда у нее завелся новый поклонник. Нет, не всякая красота бывает красивой. Красота Ксении не привлекала Корозова. Не хватало в ее красоте чего-то такого, что вызывало бы у него доверие к ней. Глебу не хотелось больше встречаться с Речерской. У него появилось чувство, что, даже если ей опять понадобилась от него какая-то помощь, помогать ей больше не стоит, ибо она вновь все перевернет с ног на голову. Она явно умела приспосабливаться, быстро находила себе новых покровителей взамен прежних. Хотя как знать, а вдруг Ролежаев далеко не новый партнер. С этой особой все может статься.

Эта мысль уколола. Глеб снова посмотрел в записку, как будто хотел увидеть еще какой-то смысл. Просит встретиться — а где, не указывает. Только что была в ресторане — и даже не посмотрела в его сторону. И вдруг просит. Нелепица какая-то. Не слишком ли много таинственного вокруг этой девушки? Не слишком ли вызывающе ведет себя? То откровенно врет ему, то не хочет разговаривать, то внезапно сама просит о встрече. Его недоверие возрастало. Но любопытство тоже не покидало.

Глеб свернул записку, положил в карман и уже хотел подниматься из-за стола, как вдруг запела мелодия телефона. Он услыхал незнакомый мужской скрипучий голос:

— Я бы мог давно пустить тебя в расход, но шеф решил дать тебе последний шанс!

— Ты кому звонишь, идиот? — оборвал Глеб, пытаясь догадаться, кто это мог быть.

— Тебе, тебе, лапотник, — сказал Борзой. — Я твоему Исаю кишки выпущу, если ты снова сорвешь встречу с шефом. Шеф будет ждать тебя в «Белой кошке».

— Я с шестерками не договариваюсь о встрече, — Корозов сообразил, чей слышал голос. — Сиди в своей конуре и не высовывайся. Если шефу твоему я нужен, пусть сам свяжется со мной!

Глеб отключил телефон.