Битые короли

Солнце палило так, что хоть раздевайся догола. Но и голому по такой жаре долго не протопать. Спасти может только тень и вода. Хорошо бы теперь на пляж или в бассейн. Даже холодок тени и то порадовал бы. Между тем искать тень не приходилось, надо было искать убежище. По старым адресам никуда нельзя. Менты прижмут Борзого, и он сдаст ее за милую душу. Кто она ему, мать родная, что ли? Да он такой, что и мать родную заложит, лишь бы самому выпутаться. Ну если даже не он, то другие выдадут, расстараются. Она никому сейчас не могла верить. И вообще, верить можно только себе. Шла быстро, зажимая под мышкой сумку, нагнув голову книзу, чтобы солнце не слепило глаза, и на одной из улиц неожиданно для себя столкнулась с кем-то встречным, не сумела разминуться на широком тротуаре.

Когда их плечи ударились друг о друга, недовольный голос хлестнул над ухом:

— Куда прешь, ущербная? Смотреть надо. Уступи дорогу!

— С какой стати тебе уступать? Ты сама бельма разуй! — надавила плечом Фаина.

Они остановились и посмотрели друг на друга, и та, с какой произошло столкновение, громко воскликнула:

— Фаина, ты? Давно не видела тебя. Возле чьих портков теперь ошиваешься?

— Роза? Я уже забыла, как ты выглядишь! — удивилась Фаина. — А ты около какого индюка отираешься?

— Вон, посмотри, возле той машины дятел пялится. — Роза достала из сумочки сигарету, сунула в рот и чиркнула зажигалкой. — Рыбина будь здоров. Карасем кличут. Полгода назад на крючок подцепила. Промышляет по-крупному, всегда при бабках. Дерьмо порядочное. А в постели извращенец. Но терплю, потому что на меня не жмотничает. А будет жмотничать, быстро пинок в зад вставлю.

— Ой ли, Роза, — недоверчиво глянула Фаина, — я сама недавно у такого же в компаньонах была. Пока что не мы, а они вставляют нам по первое число, стоит только брыкнуться, — и она посмотрела в сторону Карася.

Тот неуклюже топтался около черного автомобиля, припаркованного у дорожного бордюра, бычился, щурясь от въедливых лучей. Серая рубаха расстегнута на груди до самого живота. Грудь — красная от загара. Штаны легкие хлопчатобумажные, похожие на шаровары, только без резинок внизу. Волосы на голове с хорошей стрижкой, на короткой шее — цепь с крестиком.

— Метелки мы с тобой обыкновенные, Фаина, и все, — досадливо поморщилась Роза и пыхнула дымом перед собой. Она была в длинном просторном платье. Широкая и мощная, как всегда. Казалось, что от солнца ее телеса должны расплавиться, но, как ни странно, Роза как будто вообще не замечала солнца. Черные усики под широким носом шевелились, когда она через нос выпускала дым. Уперла одну руку в бок, спросила: — И где же теперь твой благодетель?

— Отбыл туда, откуда не возвращаются, — нехотя ответила Фаина и на минуту прикрыла глаза от солнца.

— Это у них запросто делается. — Роза повернула голову в сторону Карася, который смотрел и ждал, когда девушки закончат говорить, и понимающе кивнула головой Фаине: — Мой тоже того и гляди залетит в тартарары. Как звали-то?

— Юлий Дончаров, — назвала Палия.

— Это тот, которого в кафе пришлепнули? — Роза оживилась, снова пыхнула дымом, держа сигарету двумя пальцами перед собой и пытаясь выгнуть широкую спину. — Слыхала, слыхала. Так ведь у него же в подружках гуляла некая Ксения Речерская. Стерва. Я бы придушила ее собственными руками. Она меня обозвала дешевой шлюхой. Она последнее время у Карася с языка не сходит. Карась хочет подгрести ее под свои дела. Глот втемяшил ему в башку, что она удачу приносит.

— Приносит! — раздраженно тряхнула волосами и с ненавистью блеснула глазами Фаина. — Дончарову принесла. Отправила его на тот свет.

— Да ты что? — изумленно вытаращила глаза Роза, и сигарета в ее руке запрыгала. — Ты точно знаешь? Слушай, ты бы рассказала все это Карасю, чтобы он выбросил из головы свою блажь! Пойдем-ка!

Подхватила Фаину под локоть — и только тут заметила ссадины на ее руках и порванную одежду:

— А ты сегодня какая-то не такая. Не в форме. Расскажешь, что это за маскарад.

Палия не успела ответить, потому что они уже подходили к Карасю. Его загоревшее лицо топорной работы напомнило о грубых чертах Борзого. Но Борзой по сравнению с ним был красавцем. Неморгающие глаза Карася пялились на нее холодным изучающим взглядом. Он сразу отметил про себя, что она красотка, сразу увидел царапины и порванную местами одежду.

Роза вызывающим жестом отбросила в сторону сигарету:

— Вот послушай, Карась, что люди знают о Речерской!

— Ты чего как драная кошка? — спросил Карась тупым голосом, имея в виду ее царапины и рваную одежду.

— От ментов сбежала, — ответила Фаина и улыбнулась.

— Даже так? — У Карася в глазах появилось любопытство, он открыл дверь машины: — Тогда давай залезай.

Фаина не стала ждать, чтобы ей предлагали дважды. Проворно шмыгнула в салон. Она интуитивно почувствовала, что спрятаться от ментов и переждать сможет у Карася.