Бюро заказных убийств

Подписи не было, да она и не требовалась. Довольные, что отец Груни в безопасности, молодые люди позволили себе успокоиться и провести время, как положено настоящим туристам: совершили экскурсию в местечко Вайкики, где посмотрели, как бесстрашные серферы покоряют океанские волны и врываются на досках на песчаный берег поросшего пальмами острова; несколько раз прогулялись по красочным улицам Гонолулу и с удовольствием осмотрели причудливые здания; посетили рыбный рынок на Кинг-стрит и послушали, как продавцы на восьми языках зазывают покупателей и расхваливают свой действительно превосходный товар; посидели на берегу бассейна Кевало и с интересом посмотрели, как причаливают тяжело нагруженные уловом, осевшие почти ниже бортов небольшие японские плоскодонные лодки. Невозмутимый молчаливый Чен ничего не объяснял и не предлагал, но исправно возил туда, куда они просили. Нередко вечера проходили в компании Старкингтона, Луковиля и Хановера. Вопреки убеждениям Груня все-таки не могла не испытывать симпатии к странной троице: их склад ума и манера общения напоминали ей об отце. В душе она стыдилась той роли, которую сыграла в сцене в каюте, и считала, что своим поведением проявила недоверие к уму и изобретательности отца. Дипломатические отношения с агентами бюро частично компенсировали неловкий поступок. К тому же каждый прожитый день приближал окончание контракта и уменьшал опасность успешного выполнения заказа.

В один из вечеров дружеская беседа с любезными убийцами коснулась темы истекающего времени.

– До конца назначенного срока осталось меньше двух месяцев, – напомнил Холл, когда все пятеро собрались за ужином, и рассмеялся. – Поверьте, ничуть не возражаю против весьма приятного образа жизни, который вы ведете. Больше того, искренне рад, что средства бюро расходуются столь невинным способом. И все-таки интересно: почему вы не ищете Драгомилова?

– Ищем, – сдержанно возразил Старкингтон. – Правда, делаем это в особой, нам одним присущей манере. Уверяю вас: поиск непременно увенчается успехом. Разумеется, я не собираюсь раскрывать планы, но готов сообщить, что два дня шеф провел в Нанакули, а еще три – в Вайнае. В первом случае исследование проводил Луковиль, а во втором – Хановер. Правда, шефа они там уже не застали.

Холл насмешливо вскинул брови.

– Разве лично вы не принимали участия в поисках?

– Нет. – В голосе Старкингтона не прозвучало ни тени смущения или обиды. – Я занимался наблюдением за вами с мисс Константин, хотя уверен, что и вы знаете не больше нашего.

Он поднял бокал.

– Предлагаю тост за окончание дела.

– Буду рад выпить с вами, – невозмутимо отозвался Холл, – хотя мы вкладываем в это понятие вовсе не один и тот же смысл.

– Трудности языка, – с грустной улыбкой признал Старкингтон. – Проблема четкости формулировки.

– Основная проблема заключается не в формулировке, – возразил Хановер, – ибо формулировка представляет собой лишь основу языка, тот скелет, к которому крепятся смысловые конструкции.

– Вы говорите о каком-то конкретном языке, – торжественно заключил Луковиль, хотя в глазах мелькнули лукавые искры, – в то время как Старкингтон и Холл рассуждают о разных языках… или, по крайней мере, на разных языках.

– Считаю необходимым подчеркнуть, что лично я говорил не о языке, а о тосте, – сдержанно возразил Старкингтон и снова поднял бокал. – Если не последует новых возражений…

Но возражение все-таки последовало.

– По моему мнению, – насмешливо заметила Груня, очевидно наслаждаясь теоретическим диспутом, – очень важно, чтобы каждый из оппонентов последовательно придерживался собственной формулировки.

– Согласен! – воскликнул Луковиль.

– И я тоже, – добавил Хановер.

– А я… – произнес Старкингтон, который уже поставил бокал, в очередной раз его поднял. – Я просто хочу наконец выпить.

И без промедлений он пригубил вино. Остальные со смехом последовали его примеру. Теплой южной ночью, возвращаясь в отель по аллее из цветущих ароматных гибискусов, Холл взял Груню за руку и почувствовал, как напряжены тонкие пальцы.

– И все-таки как им удалось узнать, где был отец? – спросила она с тревогой. – Гавайские острова слишком многочисленны и велики, чтобы случайно напасть на след.

– Агенты очень умны и находчивы, – задумчиво ответил Холл. – Но твой отец еще умнее. Не думаю, что стоит беспокоиться.

Молодые люди вошли в импозантный подъезд отеля. Во дворе, среди пышных кустов бугенвиллеи, звучали мягкие гитарные переборы. При появлении гостей слушавший музыку администратор вернулся к стойке и вместе с ключами вручил Холлу запечатанный конверт. Вскрыв его, Уинтер быстро просмотрел письмо. Груня терпеливо ждала.

«Дорогой Холл, мой рай наконец-то готов: рай и одновременно ловушка. Обустройство потребовало времени, однако того стоило. Поднимитесь в свои комнаты, а потом спуститесь по черной лестнице. Чен будет ждать за отелем. Багаж можно привезти позже, хотя там, где я вас жду, условности так называемой «цивилизации» полностью отсутствуют».