Благородна и благочестива (СИ)

– Отдай! – крикнула Камилла прямо в лицо магу воды, дёргая амулет на себя. – Мы ещё наследника не отыскали и батюшку тоже! Король ждёт эту каменюку, а тебе бы всё в великие знания играться!..

Борьба продолжалась недолго: от дверей прилетел пущенный меткой рукой кинжал, вонзился в мага воды – и вылетел в открытое окно, не причинив воде ни малейшего вреда. Зато

– Отойдите, мэм Гирр, – тяжело выдохнул от дверей паладин. – Ллей Корнелиус мне должен.

В этот миг Камилла наконец рванула амулет на себя, вырвав камень из тягучего водоворота, и упала на спину – как раз чтобы увидеть, как пролетает над головой длинная синяя молния да ударяет в грудь королевского регента. Напор оказался сильным – ллея Корнелиуса буквально швырнуло из покоев.

– Отец Небесный, – хрипло выдохнул мэм Гирр, подбегая к окну. – Где же он?

Патрик, пошатываясь, подошёл к Камилле, протянул руку, помогая встать. Глянул на чёрный амулет, который Камилла прижимала вместе с тряпицей к груди так, что пальцы побелели.

– Из-за этого, – почти беззвучно проронил паладин, – тебя едва не убили…

– Проклятье, да куда же он делся? – не унимался мэм Гирр. Из оружия на королевском воине оставалось ещё несколько метательных ножей – снаряжение, явно позаимствованное на сторожевой веже.

– Р-ручей, – невнятно раздалось от дверей.

Камилла обернулась, с сожалением отмечая, что Патрик наконец отпустил её плечи. На пороге стоял ллей Тадеуш – растрёпанный, с ещё блуждающим и диковатым взглядом. Но глаза уже не казались мутным болотом – наоборот, сверкали знакомой изумрудной зеленью.

– П-под з-замком. Р-ручей. В-вода. Он… там. Оттуда… везде, – смято пояснил маг огня, по-прежнему ни к кому не обращаясь.

– Ллей Корнелиус стёк в ручей? – уточнила Камилла, ошарашенно переводя взгляд с деда на Патрика. – Правильно я поняла?

– Верно, что так, – нахмурился паладин. – Высшая форма магии – слияние со стихией. Не думал, что это возможно.

– В-возможно, – не согласился маг огня. – Т-ты т-тоже м-можеш-шь. Т-ты – сильный. М-много воздуха.

Камилла поёжилась, пряча амулет стихий обратно в сумочку. Взглянула на встревоженного паладина.

– Как ты? – спросила тихонько.

Вопрос оказался нелишним: вначале ллей Корнелиус, а затем и ллей Тадеуш вдоволь нахлебались энергии молодого мага. И всё же Патрик Блаунт стоял на ногах. Нетвёрдо, но стоял.

Даже руку поднял, чтобы коснуться разбитых губ Камиллы.

– Не могу исцелить, – с болью выговорил паладин. – Не тебя. Из всех людей – не тебя…

Сердце Камиллы остановилось, восхищённо дрогнуло и радостно забилось. Счастливый миг прервал мэм Гирр, оторвавшийся наконец от окна.

– И Себ с ним! – досадливо поморщился королевский воин. – Вернётся – тогда и обеспокоимся. Главное – что все целы, а важная вещь по-прежнему у вас, светлейшая ллейна.

Камилла вздрогнула: уже и отвыкла от вычурных обращений.

– Не все целы, – сглотнув, поправила она. – Там, в коридоре…

– Не моя ответственность, – негромко, но твёрдо отозвался мэм Гирр. Тут же поморщился от боли в обожжённой спине. – Вы – моя ответственность, ллейна Камилла.

Патрик глянул на королевского воина и невесело улыбнулся.

– Полагаю, с этого дня наши обязанности совпадают, мэм Гирр.

Тот серьёзно кивнул.

– Телами в коридоре я займусь, – так же серьёзно продолжил королевский воин. – Двое стражников выглядят плачевно, однако с погребением вопросов не возникнет.

Камилла только кивнула, сглатывая комок в горле: бедолаг и впрямь вначале высушили, а затем зажарили, так что и хоронить-то толком осталось некого. Вот что значит – меж двух огней, сиречь магов.

– Будут ли дальнейшие распоряжения, светлейшая?

– Да, – протолкнула наконец через непослушное горло Камилла. – Ллей Блаунт, вы же сможете исцелить мэма Гирра? Ему стоять больно. Прекрасно, – дождавшись кивка паладина, обронила она. – Я хочу, чтобы оба вы набрались сил перед завтрашней поездкой. Мы возвращаемся в столицу.

Глава 13. Маг воздуха

Ночь прошла тяжело: заснуть Камилле удалось только к рассвету. Безумный вечер, бесконечные распоряжения, замотанные слуги и нянька, помирающая от любопытства. Мэма Софур хоть и находилась рядом, а всё же носа из покоев благоразумно не высовывала. К чести няньки, все расспросы она оставила на потом, радостная уже оттого, что сторожить старшую горничную больше не требовалось: мэму Мартину заперли до распоряжений хозяина замка. Который, хвала Отцу, подавал обнадёживающие признаки нескорого, но верного выздоровления.

Проснулась Камилла поздно, с раскалывающейся головой, разбитая и уставшая. Саднил ушибленный локоть, ныли ссадины, а ещё пол-лица опухло от затрещины ллея Корнелиуса. Разбитые губы треснули и запеклись, и картина в зеркале не воодушевляла настолько, что Камилла всерьёз подумывала отложить поездку.

Не позволила гордость, гудящий амулет стихий в сумочке, нянька, с грохотом распахнувшая тяжёлые створки на окнах, и пэра Эдна, уже откинувшая полог роскошного ложа. К которому, к слову, дочь Рыжего барона уже успела привыкнуть.