Благородный таксист. Сборник одесских (и не только) рассказов

Между делом, Викуся также восхищалась и чудным домом в Евпатории, богатой обстановкой, шикарным японским магнитофоном, телевизором с индийским кинескопом, двадцать четвертой «Волгой» в гараже и другим-прочим. А также тем, как строго будущая свекруха обращается с сыном. Всю обратную дорогу Валерка промолча – забила его мамаша морально конкретно!

Во вторник Викуся на работу пришла с большим опозданием. Тихо села за свой стол у окна.

– Зй, подруга, ты чего? – поинтересовалась Лизка – чего нос повесила? У меня вот горе, – один приличный костюм, и тот моль побила. Муж бывший никаких денег на детей не дает, совсем, скотина забыл, что сперматозоиды его были! А ты у нас на выданье!

– Выданье, уиданье! Прихожу с работы, а нету моего красавца. Все свои шмутки забрал. И консервы с языками и тушенкой тоже!

Почему-то эти консервы взбесили Викусю больше всего.

– Все мужики – гавно! У кого есть закурить?

Сеня привычно достал макаронину и ножницы.

Вот такое кино…

Летний субботний ранний вечер в одесском дворе. Золотистый солнечный свет, просеянный сквозь листву ореха и винограда-дички уже неярок и больше отдает красным. Все окна открыты, негромкие шумы из квартир и обрывки разговоров сливаются в некий гул, к которому слух привыкает быстро. Потом он просто не воспринимается.

Основу шума создают динамики телевизоров. Каналов всего три, а сегодня они настроены почти все на первую программу Останкино: передают новый заграничный фильм, что бывает нечасто. Сегодня – кино итальянское, нового прогрессивного режиссера, сочувствующего социализму и выступающего против империализма, особенно американского. Обещали, что это будет детектив.

Николаю фильм вначале показался довольно скучным, а потом заинтересовал. Действие происходило в кинотеатре. После сеанса включался свет, и каждый раз один из зрителей сидел в своем кресле мертвый, с пулевым ранением. Когда главному итальянскому следователю, наконец, это надоело, он сам пошел в этот кинотеатр и сам посмотрел кино. Это был штатовский вестерн, в котором ковбои и просто бандиты то и дело палили друг в дружку из кольтов, не вынимая изо рта дымящихся сигар и иногда перебрасываясь скупыми фразами. И что же? Включают свет – еще один готов! Вынули пулю – а пуля от револьвера «Кольт» 45-го калибра 1886 года выпуска. Оружие редкое. Искали-искали, где такую пушку можно найти, у кого она может быть, и все впустую. А убийства продолжаются. И тогда комиссар еще раз пошел в кино, сел в первый ряд, и в конце фильма главный бандит, зловеще пыхтя сигарой, прицелился прямо в него из кольта и выстрелил. Зажгли свет – комиссар мертвый.

Коля задумался, взял папиросы и, как был в линяло-сине-фиолетовых спортивных штанах и майке, вышел на веранду. А хорошо все-таки жить у нас! Говорят, в Америке фильм запросто могут прервать в самый интересный момент для того, чтобы четверть часа крутить рекламу всякого ширпотреба… Размышления прервал сосед справа, Миша, водитель-«дальнобойщик».

– Ну, ты видал, какую муть показывают? Разве так может быть, чтобы прямо из экрана вылетела пуля? Это же чушь собачья! Откуда там пуля? Там и пистолета-то быть не может! – Миша нервничал, и Коля угостил его папиросой «Сальве». Порывисто затянувшись, Миша продолжал:

– Там же одна оптика! Кино идет из проектора на зкран. А звук – из колонок. И как такая пуля может убить зрителя?

– Ну, Миша, понимаешь, это такая аллегория. На самом деле, такого, конечно, быть не может. Дело в том, что, насмотревшись фильмов, где запросто убивают людей, зрители, сами того не замечая, могут настроиться на убийство. Им начинает казаться, что это – обычное дело, и нет ничего страшного, если кого и пристрелят. И тогда уже люди начинают гибнуть по-настоящему. А так фильм, вроде, неплохой.

Миша подумал секунд десять, докурил, и пошел к своей двери, а Коле захотелось пройтись. К вечеру стало приятно и прохладно. Вспомнилось, что дома кончается хлеб, да и газировочкой бы запастись. Коля быстро переоделся, и с сеткой – авоськой и алюминиевым сифоном вышел из двора. Вот, не надо переживать, что кто-то в квартиру вломится, весь двор под перекрестным обзором бабулек, сидящих на своих верандах. Это вам не в Америке. А Миша – славный парень, только вот мыслит как-то чересчур конкретно.