Благотворительность семьи Романовых, XIX — начало XX в.

Учебно-воспитательный процесс потребовал регламентации, и в 1859 г. принц Ольденбургский утвердил составленный под его руководством «Проект правил внутреннего распорядка Мариинского женского училища». Документ был весьма демократичным. В нем, в частности, говорилось, что строгая учебная дисциплина «состоит не в мертвой тишине и не в однообразном, неподвижном физическом положении детей», а в том, чтобы они «постоянно и неуклонно были заняты тем, что составляет предмет объяснений наставника»[685]

. Для этого учитель должен был объяснять предмет ясно и доступно, следить за реакцией детей. Если ученица «скромно и кстати засмеется по поводу того, что говорит наставник, прервет речь его, или ответ своей подруги, выражением своего недоумения», и сделает это в соответствии с «требованиями нравственного приличия»[686]

, то подобное поведение не повлечет за собой наказания. Здесь надо заметить, что будучи опытным администратором, никакого учительского опыта принц не имел. Полное выполнение предусмотренных правилами требований проведения занятий предполагало едва ли не идеального учителя, обладающего глубочайшими профессиональными знаниями, педагогическим талантом и железными нервами.

Открытие нового учебного заведения в северной столице вызвало большой интерес широких кругов общественности. Сразу выяснилось, что одного училища для всех желающих недостаточно. Поэтому ведомство императрицы Марии начало создавать аналогичные учебные заведения, как в столицах, так и в губерниях. С конца 1850-х до конца 1870-х гг. были открыты 12 женских гимназий в Петербурге и окрестностях (включая Царскосельскую и гатчинскую), 5 гимназий в Москве и 14 в губерниях: по одной в вышнем Волочке, Вильно, Гродно, Ковно, Саратове, Рязани, Симбирске, Минске, Могилеве, Житомире, Витебске, Астрахани и две в Киеве (Киевская Фундуклеевская и Киево-Подольская). При некоторых гимназиях существовали пансионы, что отчасти сближало их с институтами. Но сословных ограничений при приеме в них не было. Одновременно с ведомством императрицы Марии женские гимназии начало создавать Министерство народного просвещения. Ничем, кроме ведомственной принадлежности, они не отличались, разве что мундиры у служащих были разные.

Создание женских гимназий – учебных заведений открытого типа, доступных для всех сословий, – стало важной вехой в развитии просвещения в России. Они не являлись учреждениями призрения, и принадлежность их к ведомству императрицы Марии была лишь данью традиции (женское образование государственного характера до начала 1860-х г.г. фактически являлось монополией названного ведомства). Эти гимназии могли пользоваться пожертвованиями. Благотворительным актом могла быть плата за учебу, учебники, мебель, ремонт здания и т. д. Однако в гимназиях не осуществлялось именно призрение, для которого изначально создавались все женские заведения ведомства императрицы. Постепенное увеличение во второй половине XIX в. числа своекоштных воспитанниц в женских институтах также ставило под сомнение их первоначальные цели.

Об изменении статуса женских институтов как привилегированных учреждений призрения не могло быть и речи. Но возможно было расширение и углубление образовательной составляющей в их деятельности, ориентирование на подготовку педагогических кадров. Реформы Александра II создали более благоприятные условия для просвещения народа, получило развитие начальное, среднее и негосударственное высшее женское образование. В условиях, когда страна остро нуждалась в педагогических кадрах высокой квалификации, женские институты и близкие к ним заведения в принципе могли стать базой для подготовки таких специалистов гуманитарного профиля. Это позволяли солидная материальная база, стабильные источники финансирования, общий уровень подготовки воспитанниц, хорошо отлаженная с организационной точки зрения учебно-воспитательная работа. Однако почти никаких шагов в этом направлении не было сделано, хотя подготовка педагогических кадров самому принципу призрения не противоречила. Только при некоторых институтах были созданы так называемые пепиньерские и педагогические классы, готовившие воспитательниц для женских заведений и учительниц. В тот период ведомство учреждений императрицы предпочло не ставить перед собой новых задач в области образования. Высшие женские курсы, получившие, несмотря на сопротивление реакционных правительственных кругов, распространение в России во второй половине XIX в., примером для него не послужили. Это было обусловлено не только тем, что самодержавная власть и руководство учреждений императрицы не желали ставить перед институтами новые задачи.