Бланка Кастильская

Обвинения в разврате между Бланкой Кастильской и легатом Франжипани всплывали в каждом конфликте между королевой-матерью и ее противниками. Так произошло в 1227 году во время ссоры с епископом Бове, который обвинил Бланку в том, что она была оплодотворена кардиналом, что дало повод для живописного и неправдоподобного инцидента во время памятного заседания Совета, во время которого королева полностью разделась, чтобы опровергнуть клевету, показав всем, что ее живот не имеет признаков беременности. По крайней мере, так утверждает Менестрель из Реймса: 

Затем королева послала за своими верными баронами, прелатами и епископом Бове, и все они прибыли на собрание. Добрая королева, полная мудрости, не забыла о мерзости, которую рассказывал о ней епископ Бове. Она разделась до нижней сорочки и накинула плащ и вышла из своей комнаты. Она вошла в комнату, где находились бароны и прелаты, и попросила всех сохранять тишину. Когда шум утих, она встала обеими ногами на стол и сказала в присутствии епископа Бове: "Господа, посмотрите на меня! Некоторые говорят, что я беременна". Она сбросила плащ на стол и повернулась к ним передом и задом, пока все не увидели ее. И всем стало видно, что в ее чреве нет ребенка.

Когда бароны увидели свою госпожу обнаженной, они бросились к ней, одели на нее плащ, отвели в ее комнату и попросили одеться. Затем она вернулась в собрание, и там много говорили о разных вещах.

 Некоторые сожалели, что не были в тот день на Совете. Но помимо того, что этот эксгибиционистский сеанс не очень-то подходил для демонстрации живота, уже деформированного одиннадцатью родами, трудно представить себе Бланку Кастильскую, раздевающуюся на столе перед Советом. В данном случае Менестрель, вероятно, придумал историю, основываясь на классической сказке о Фрине, любовнице Праксителя, которая прибегла к той же процедуре перед своими судьями. Готье де Куанси в книге Miracles de Notre-Dame (

Чудеса Нотр-Дам) также рассказывает, что оклеветанная монахиня разделась перед капитулом, чтобы доказать свою невиновность.

Сильные и слабые стороны королевы-матери 

Даже если слухи были ложными, они тем не менее активно распространялись, что свидетельствует о желании баронов дискредитировать власть Бланки и сделать ее правление непопулярным. Для "регента" (мы будем использовать этот термин для удобства) эти угрозы был вполне реальны. Прежде всего, Бланка должна была опасаться Филиппа Юрпеля, законного сына Филиппа Августа и Ангнессы Меранской, в котором бароны видели возможного претендента на регентство. Граф Булони, Клермона, Донфрона, Мортена и значительной части графства Омаль, он всегда лояльно относился к Людовику VIII, и слабохарактерность делало его не очень опасным. Но, Юрпель был тщеславен, любил рыцарские турниры и войны, и мог быть использован баронами. Именно поэтому Бланка позаботилась о том, чтобы привязать его к себе с помощью ренты и присоединения графства Сен-Поль к графству Булонь.

Гораздо опаснее был Пьер Моклерк. Владыка Бретани и графства Ричмонд, друг Генриха III, за которого он хотел выдать замуж свою дочь Иоланду, он был расстроен неудачей своего плана женитьбы на Жанне Фландрской. У него были большие амбиции и средства для их достижения: умный, хороший воин, хитрый и упорный, он стремился распространить свое влияние на соседние земли на западе королевства. Его подозрительное поведение при осаде Авиньона подтвердилось его отсутствием на коронации Людовика IX. Во многих отношениях он был лидером восстания баронов. Пьер мог рассчитывать на поддержку Гуго де Лузиньяна, графа Ла Марш, и его супруги Изабеллы Ангулемской, герцога Бургундского Гуго IV, все еще находящегося под опекой своей матери Алисы де Вержи, графа Маконского Жана де Дрё, графа Тулузы Раймунда VII, графа Бара Анри II, графов Тоннерра, Осера и Невера, а также иногда графа Шампани Тибо IV, чье колеблющееся и двусмысленное отношение к Бланке, создавало фактор неопределенности.